Глава 4. Насилие в детских народных сказках.

“Насилие описывается стилем и языком детской сказки”
Энн Шакмен.

Тихий немецкий городок Роттенбург в 2001 году больше походил на растревоженный муравейник. Виновником подобного внимания всей европейской прессы оказался один человек. "Он был таким милым, вежливым, всегда готовым помочь", - говорили о нем соседи. Коллеги по работе отзывались об Армине с теплотой. И, действительно, смотря на его фотографию, трудно заметить что-либо странное: широкая добродушная улыбка и приветливое лицо. Вряд ли вы рассмотрите в нем.... каннибала. Армин Майвес - так зовут этого человека. Он "прославил" Роттенбург на весь мир тем, что убил и съел человека. Имя его жертвы - Бернд Юрген Брандес, инженер компании "Сименс". Людоед познакомился с ним в сети Интернет, подав объявление о том, что ищет человека, который бы согласился быть съеденным. Бернд откликнулся. Он взял отпуск, продал свой автомобиль и отправился в Роттенбург. Там все и произошло. Армин тщательно фиксировал убийство на видеопленку, видеозапись длилась около 4-ех часов. Сначала они отрезали Бернду Юргену Б. гениталии, приготовили их и съели вместе. Потом наступил черед самого инженера. Кажется, вряд ли необходимо останавливаться на всех подробностях этой истории. Тем более, что для Армина она оказалась недолгой. Вскоре он уже был задержан полицией.

 История была предана огласке и вызвала немалый интерес прессы. Сюжетов хватило на всех: писали о подробностях убийства, вплоть до того, где хранилось мясо убитого и какие блюда из него готовились. Интересно, однако, другое. На процессе Майвес заявил, что: " в Германии есть немало людей, мечтающих о людоедстве, или о том, чтобы быть съеденными". Он рассказал, что с 8-ми летнего возраста мечтал стать каннибалом. Он даже хотел съесть своих одноклассников. Навязчивая тяга к людоедству стала для Майвеса очевидной после того, как он прочитал немецкую народную сказку "Гензель и Гретель". Это история о брате и сестре, которые были оставлены в лесу родителями. Однажды, заблудившись, они попали  к злой ведьме, поедающей детей. " Эпизод, в котором ведьма откармливает Ганзеля в сладкой надежде полакомиться им, просто очаровал Армина, он несколько раз с наслаждением перечитывал его. Ко времени, когда в 16 лет он вместе с семьей переехал в Роттенбург, навязчивая идея стала невыносимой."[112]

 Тем не менее, свою мечту он воплотил только через несколько десятков лет. После того, как преступление раскрылось Майвес стал объектом внимания мировой прессы и некоторых представителей современной культуры. Безусловно, не все однозначно оценивали то, что он сделал. Кто-то был шокирован, кто-то интересовался, некоторые даже восхищались. Есть данные, что в Германии уже появились последователи людоеда. Вокруг его странного и жестокого поступка началась культурная "истерия" - иначе не назовешь. В интервью немецкой газете "Бильд" известный голливудский киноактер Хью Грант заявил, что снимет фильм о "каннибале из Ротенбурга" и сам сыграет роль Армина Майвеса. Известная немецкая группа "Rammstein" посвятила каннибалу песню " Mein Teil". "Тексту песни вполне соответствует видеоклип, в котором показаны транссексуал за едой, сцена орального секса с ангелом, а в довершение всего транссексуал ведет членов группы на поводке по улице."[113]. Гамбургская киностудия  "Stampfwerk" объявила о намерении снять о Майвесе " качественный фильм с научными комментариями". А немецкий гей-режиссер Роза фон Праунхейм собрался снять о нем художественный фильм. Даже наперед объявил название своей будущей киноленты: "Твое сердце в моих мозгах".

 После этой истории некоторые исследователи заговорили вредности детских сказок, о том, что они "вдохновляют" на насилие. Впрочем, вопрос о том, почему Майвес убил и съел человека и какова в этом роль собственно сказки, вряд ли является случайным совпадением. Нельзя, полагаем, исключить, возможность того, что сюжет сказки предоставил будущему каннибалу соответствующий объект идентификации и как бы "направил" потенциальную агрессивность в определенное русло, оформил ее конкретные деструктивные черты. Утверждать, что сама по себе история для детей напрямую "вдохновила" современного человека на первобытное насилие было бы ни чем не оправданно.

 Очевидно, по крайней мере, что вопрос о том, может ли сказка повлиять на агрессивность человека всегда имел и приобретает ныне особую актуальность. Это связано с тем, что сказки в детском возрасте определенно участвуют в формировании основ личности, они помогают понять ребенку, что есть добро, что есть зло и что есть Я. Конечно не одна сказка формирует в человеке важнейшие ментальные структуры с которыми он будет жить далее. Но, если с детства, как не без оснований утверждают сторонники вредности сказок, посредством их вводить в сознание ребенка образцы насилия, ничего им не противопоставляя, то из ребенка вырастет, и не раз уже вырастал, Майвес или подобное ему чудовище.

 Приведем несколько аргументов в пользу "вредности" сказки. Внимательно перечитав их, даже вполне безобидные с виду, мы находим там множество сцен, так или иначе связанных с агрессией. Судите сами. Подлинная красная Шапочка была разодрана кровожадным волком на кусочки. "Многие художники того времени... отказывались иллюстрировать эту жуткую историю"[114]. Принцесса "Шиповничек", которой было предначертано уснуть, уколовшись веретеном, в своем первоначальном варианте так же не так уж невинна. Когда принцесса ранит себя веретеном и засыпает ее застает охотившийся в лесу дворянин. Он насилует девушку. Через девять месяцев спящая принцесса во сне рожает двойню и в скором времени просыпается. " Через какое-то время дворянин, вспомнив о спящей красавице, возвращается во дворец и узнает, что она проснулась... Он сознается в отцовстве, и они весело проводят время, после чего он возвращается к жене, о которой он благополучно "забыл" на время. Жена его случайно узнает, что у мужа есть дети [от спящей красавицы]... Она приказывает поймать их и приготовить из них обед. Только когда благородный господин уже съедает обед наполовину, жена злобно сообщает ему: "А ты поедаешь плоть свою". Какое-то время дворянин думает, что он действительно съел своих детей, но оказывается, что добросердечный повар спрятал детей и зажарил взамен козла."[115]. Как видите, мнение о том, что детские сказки переполнены насилием, не так уж необоснованно. Это подтверждают и выводы британских ученых.

 Группа исследователей лондонского госпиталя Сент-Мэри во главе с доктором А.Фоксом подсчитали количество актов насилия, содержащихся в сказках. Согласно их исследованиям " детские стихи и сказки содержат намного больше сцен насилия, чем все программы британского телевидения, транслируемые до 9 часов вечера... Доктор Адам Фокс... сообщил, что в телепередачах, просмотренных им и его коллегами на протяжение двух недель было зафиксировано 1 тысяча 45 эпизодов с применением насилия, то есть примерно 5 эпизодов в час.... За то же время чтения детской литературы были выявлено 52 сцены насилия. Несмотря на то, что только в 44% детской литературы содержатся элементы насилия, по сравнению с телепередачами уровень агрессии и насилия в литературе в два раза больше."[116]

 Казалось бы окончательный вердикт вынесен. Многие взрослые, говорят о том, что необходимо "защитить ребенка от сказок", не воспитывать его агрессивным, забывая при этом, что и сами они, вроде бы нормальные люди, выросли на этих же сказках. Вместо того, чтобы понять чем вызвана агрессия у человека, оказалось проще списать вину на вредное влияние сказки, посчитав, что они содержат столько-то сцен насилия. Зазвучали фразы о том, что "жестокость «добрых» персонажей коробит наше нежное сознание" (Е. Щеткина). Заговорили о "добре с кулачищами", о "неправильных сказках" (В. Липатов) и проч. Причем столь радикальное отношение к «сказочному насилию» со стороны некоторых ученых является совершенно серьезным. Как будто все, о чем рассказывают сказочные байки и впрямь правда. Совершенно забывается о том, как рассказывались сказки: с хитрым прищуром и приговором: " Не любо - не слушай, а врать - не мешай". Ребенок, разумеется, здоровый и нормальный, изначально знал о несерьезности и вымышленности повествования. Насилие в сказке не трагично, смерть положительных героев всегда обратима, достаточно лишь вспрыснуть их живой водой. Более того, сказка далеко не исчерпывается исключительно одним только насилием, которое с такой паранойяльной тенденциозностью представляют определенные теории.

 Обвинения народного творчества в излишней агрессивности, чаще всего, свидетельствует о некультурности тех, кто выдвигает подобные обвинения. Не все сказки, в том числе с большим количеством сцен жестокости, предназначались для детей. Как Вы узнаете в этой главе, насилие в сказке, отнюдь не представляет собой деструктивный пласт народной культуры. У него есть свои задачи и положительные стороны. А тем, кто видит в сказках сплошной запекшийся кровавый комок и ряд серийных убийств хотелось бы ответить словами известного исследователя русской сказки А. Афанасьева. Он писал: "... мы должны сказать, что всякий возглас против народ[ой сказки] был бы не только несправедливостью, но и выражением полного невежества, которое по большей части , кстати сказать, составляет одно из неотъемлемых свойств кричащей pruderie". ( фран. - показная добродетель, преувеличенная стыдливость, осмотрительность)".

4.1 Теории насилия в сказке. Откуда и зачем?

 Разные исследователи по-разному объясняют причину появления насилия в детской литературе. Все приведенные ниже подходы не исключают друг друга, а обогащают понимание "феномена сказочного насилия", каждый по своему.

Ø     Гендерные стереотипы и образцы поведения. Суть этой теории заключается в том, что мальчики должны быть мальчиками, а девочки - девочками. У каждого в обществе есть своя роль, соответствующая полу. Девочки хранят домашний очаг и продолжают род. Мальчики же должны вырасти жесткими и твердыми, способными дать отпор. Они обязаны бороться за свое счастье и счастье своих близких. Все эти установки необходимо было вложить в ребенка с раннего детства. Но как сделать это не навязчиво, через отвлеченные примеры и игру? Конечно, с помощью сказки. Не зря во многих сказочных сюжетах обыгрываются одни и те же социально-половые стереотипы - " мужчина борется и побеждает своих врагов", "для того, чтобы победить он должен быть сильным". Ребенок впитывал в себя эти идеи на всю оставшуюся жизнь. С помощью конкретных сценариев поведения волшебных героев ему передавалась "гендерная роль" - т.е. то как должен вести себя мужчина. Так, чтобы обрести прекрасную девушку надо было одержать победу над злыми силами или защитить тридевятое государство от врага. Для этого " герой должен обладать физической силой и такими качествами, как агрессивность, настойчивость, решительность.... бескомпромиссность. Иван - крестьянский сын принимает решение: "... не к лицу мне дома оставаться,... пойду и я с Чудом-Юдом биться" ("Крестьянский сын и Чудо-Юдо"). Или взбирается на гору, которую не смогли покорить братья. Потом становится богатырем, бьется с Вихрем и отрубает ему голову."[117] После победы герой заполучает девушку: "Ты меня от злого Вихря спас... захочешь - будь моим суженым". ("Медное, серебряное и золотое царства", "Ненаглядная красота").

 В сказках, делают вывод сторонники данной теории, описывается поведение положительного героя, обладающего качествами "традиционного" мужчины. И мальчику как бы предлагается принять эту модель поведения, чтобы добиться успеха.

 Женские модели поведения связанные с агрессией встречаются крайне редко и связаны с поиском брачного партнера. Этой проблеме посвящена работа Мадлевской Е. "Героиня-воительница в русских былинах", рассказывающая о богатырке Настасье из былины "Дунай и Непра". По сюжету, Настасья мало живет дома. Она ездит в чисто поле - поляничает, и бьется с богатырями. " Как поляница героиня обладает всеми богатырскими атрибутами: булатной палицей в 90 пудов, ножищем-кинжалищем, тугим разрывчатым луком с калеными стрелочками и копьем. Конь у Настасьи необычный: сильный и тяжелый, он "по версте поскакивает", "до щетки угрязывает" в землю. От копыт коня камешки улетают с дороги за три выстрела и мать-сыра земля переворачивается. "[118]

 Полякование героини, объясняет Мадлевская, обусловливается именно ее возрастным статусом: цель Настасьи - найти достойного брачного партнера, то есть такого, который смог бы победить ее в бою. Всех других она убивает. Интересно то, отмечает автор, что возникает устойчивая связь понятий "быть выбитой из седла" и "вступить в брак", "выйти замуж" и "быть побежденной".

И завет положила:
Кто меня с седла сшибет,
За того замуж пойду. <...>

Кто Настасьюшку с коня собьет,
За того Настасьюшка и замуж пойдет. <...>

Много лет я ездила в чистом поле,
Не нашла себе да супротивника,
Чтобы мог спустить меня с добра коня. <...>( цит. по Астаховой А.)

 Нравоучение этой былины состояло в том, что девушка при выборе партнера должна вести себя жестко - отваживать всех недостойных и выбирать лучшего. Женщине намекалось принять ролевой сценарий, подобный поведению Настасьи. Однако в то время семьи создавались не по желанию девушки, а по воле родителей, которые и подбирали супруга. Может быть поэтому данная "гендерная роль" остается лишь предположением. Нельзя исключить, что в ней отражена ненависть к браку женщины-трансексуала.

Ø     Функциональная теория также утверждает, что сказка учит. Но, учит не женским и мужским социальным ролям, а тому, как выживать, как вести себя в экстремальных условиях. «В русской философии истории принято считать, что на формирование славянского менталитета оказало влияние безграничность пространств, отдаленность поселений друг от друга - все, что заставляло человека оставаться на протяжении долгого времени гораздо ближе к природе, чем, например, европейские соседи. В то же время суровые условия жизни заставили выработать определенный образ сказочного героя - чаще всего это богатырь, или находчивый и сильный стрелец, или царский сын, или даже просто ленивец с печки, обладающий определенным набором качеств. Все, что нужно идеальному сказочному герою - сила, [агрессивность], смелость, находчивость и изобретательность, упорство, - как раз те качества, которые позволяют выжить в холодных лесах. Заметьте, что [в русских сказках ] нет и намека на ученость (как во многих европейских)"[119].

 Только жесткие условия выживания предопределили агрессивность сказочных персонажей, глядя на которых ребенок должен был учиться жизни в лесу. Сказки - своего рода пособие по выживанию - "хочешь выбраться из глубокой пещеры - вырежь себе ляжку", т.е. как бы говорится, что нужно пожертвовать меньшим - частью своего тела для сохранения большего - твоей жизни. Известно, что эвенские охотники оставшиеся без возможности пропитания и заплутавшие в тайге так и делали. Они отрезали себе уши, другие части тела и ели их хоть в какой-то надежде поддержать силы и выжить.

 Сказки учат тому, что нужно делать, если встретил в лесу опасное животное. Увидев волка или медведя, говорит сказка, не сплошай, посмотри как с этим справляется герой. Из леса выбегут звери, несутся "... свесили... языки по самую грудь. Увидел это парень .... Медведя с Волком убил." (Эвенские сказки. "Старик и три сына"). Не убьешь - сам в живых не останешься.

 Сказка, согласно функциональной теории, форма передачи жизненного опыта от старшего поколения к младшему. 

Ø     Очень интересна, с нашей точки зрения, психотерапевтическая теория сказки. Согласно ей, сказочный мир выполняет функции посредничества между детским сознанием и реальностью. Сказка проживается ребенком, позволяет ему примерить на себя различные роли, пережить их в воображаемых травмирующих ситуациях, когда герой воюет со злом, временно погибает и вновь возрождается.. Подобные психотравмирующие переживания "закаляют" ребенка, позволяют ему " безболезненно интегрировать сведения о насилии в общую картину мира"[120] Переживаемое и преодолеваемое ребенком сказочное насилие помогает ему стать полноценным. Это происходит в двух формах:

 а. Насилие разряжает страхи. В сказке много сцен связанных с жесткостью. Там есть Баба-Яга, разбойники, которые хотят съесть потерявшегося ребенка; или змей, пытающийся погубить Ивана-царевича. Не обойдется и без завистливых братьев и злой мачехи. Тем не менее взрослые рассказывают эти истории и " в психике ребенка происходит нечто чрезвычайно важное - он приучается “разряжать” свои страхи, делать свой эмоциональный мир более гибким и эффективным."[121]. Дети с большим интересом слушают страшные волшебные истории, проходя через все испытания вместе с главным героем. Они приучаются к многоликости насилия и, главное, участся его не боятся.

 Что будет, если из сказки пропадет все насилие? Ряд ученых считает, что у ребенка могут возникнуть проблемы. Так, одна «молодая мама ...заботилась о том, чтобы ее дочь выросла доброй девочкой и не знала о царящих в мире агрессивности и зле. Рассказывая дочери сказки, она выбрасывала страшные эпизоды. Когда девочке исполнилось пять лет, она попала на консультацию к психологу — девочка была чрезвычайно пугливой и не могла общаться с детьми и взрослыми. Убирая из сказок страшные эпизоды, заботливая мама убрала самое важное: конфликт и способность ему противостоять, способность противодействовать внешнему миру, опыт смерти и возрождения. Сказка перестала выполнять свою психотерапевтическую функцию»[122].

 б. Во втором случае, насилие используется героем при решении им сказочных загадок. На протяжении всего повествования главный действующий персонаж разрешает, на первый взгляд, неразрешимые задачи - " Поди туда - не знаю куда, принеси то – не знаю что", "Одолей чудище поганое", "Поймай оленя золоторогого". Эта волшебная служба нередко требует от него твердости, подчас даже агрессивности. Чтобы заполучить заветный предмет, сначала он должен убить его хранителя, одолеть чудовище, стоящее на пути, или загнать животное, которое не сразу покоряется.

 Как мы можем видеть, с помощью насилия герой успешно решает все заданные загадки. Мысль, которая аккуратно доводится до ребенка, заключается в том, что "неразрешимых задач не существует", " со всем можно справиться",  "Раз это делает герой, так можешь и ты". Это очень важное убеждение не раз сослужит службу, когда решая уже взрослые проблемы вчерашний ребенок сознательно или бессознательно обратится к раннему опыту. А.В.Запорожец утверждает, что слушание сказки, "наряду с творческими играми, выполняет важнейшую роль в формировании внутренней психической активности - умения мысленно действовать в воображаемых обстоятельствах, без чего невозможна никакая творческая деятельность". А вот другое мнение: "Именно через сказки, обращенные к сердцу ребенка.... и не подверженные влиянию современной цивилизации с ее приверженностью к целесообразности и выгоде, ребенок получает глубокие знания о человеке, его проблемах и способах их решения."[123] Агрессивность, жесткость - один из таких способов, который наиболее всего распространен в сказке.

 Использовать силу при решении сказочных загадок - это лишь одна из форм поведения, не претендующая на безальтернативность. Ребенку не внушается такой мысли, что агрессия - это единственный способ решить все проблемы. Герои могут хитрить, обращаться за помощью к более мудрым обитателям сказки. Те же, в свою очередь, советуют в какой-то ситуации воспользоваться силой. Например, для того, чтобы поймать волшебного коня, надо выковать железные пруты и загнать ими животное. Самостоятельную инициативу к насилию герой проявляет не так часто.

 Таким образом, психотерапевтическая функция сказки, содержащей сцены насилие, заключается в следующих моментах[124]

·      демонстрируя всевозможные формы агрессивного поведения, готовить человека к напряженным эмоциональным ситуациям, связанным с насилием (подготовка идет на бессознательном символическом уровне);

·      принять в символической форме свою физическую активность и способность действовать в кризисных ситуациях и осуществлять психическую регуляцию себя в ситуациях замешательства, в т.ч. и при помощи агрессии.

 "Итак, напрашивается некоторый вывод - система символической “профилактической” психотерапии, психотерапия сказкой, предтеча современных методик, в том числе гештальт-подхода - существует как минимум несколько тысячелетий"[125].

Ø     Теория инициации. Сказка как "поход за силой". К теории инициации чаще всего прибегают объясняя корни сказочного насилия. "Традиционно под инициацией (от лат. initio - посвящение, совершение таинства) понимается, во-первых, переход индивида из одного социального статуса в другой, в частности, включение в некоторый замкнутый круг лиц (в число полноправных членов племени, в мужской союз, эзотерический культ, круг жрецов, шаманов и т.п.), и, во-вторых, обряд, оформляющий этот переход."[126] Распространённый сценарий инициации - символическая смерть посвящаемого и его последующее возрождение в новом качестве. Часто это сопровождается различными испытаниями.

 В статье "Три инициации в волшебных сказках" Р. Ефимкина утверждает, что "сценарий инициации в символической форме прослеживается, например, в структуре волшебных сказок в виде смертельных испытаний героя, которые он с честью проходит, в результате чего повышается его социальный статус". В ходе повествования герой проходит ряд испытаний, после чего преображается: становится сильнее, могущественнее и т.д. Он проходит обряд посвящения и становится полноправным членом общества. "Молодой герой сказки - а он всегда молодой, часто мальчик, подросток - получает какое-то трудное задание. Повествование, о том как он преодолевает все испытания, доказывает свое мужество, находчивость, проявляет лучшие душевные качества..."[127]

 В.Пропп к комплексу посвящения в сказке относит следующие мотивы, связанные с насилием, через которое должен пройти посвящаемый:

·      увод или изгнание детей в лес или похищение их лесным духом;

·      избиение героев Ягой;

·      отрубание пальца;

·      печь Яги;

·      разрубание и оживление;

·      сжигание на костре

·      проглатывание и извергание чудовищем (для этого обряда строили дома, имеющие форму животного);

 Таким образом, сказки "документировали" насилие, используемое для родоплеменных обрядов инициации. С другой стороны сказка могла готовить к ритуалу инициации, задавая традиционную модель правильного поведения при проведении обряда. Она рассказывала чему будет подвергнут посвящаемый, что предстоит ему пройти и как.

Ø     Насилие в сказках как отражение черт традиционного быта. Сторонники данной гипотезы считают, что причиной насилия в сказке стала та "атмосфера" в которой они зародились. "... В сказках встречается отражение черт, характеризующих грубость древнего быта: людоедство (Баба-яга), разрубание тела на мелкие части, вынимание сердца и печени, выкалывание глаз, выбрасывание стариков, новорожденных, больных и слабых на голодную смерть, казнь осужденных при помощи привязывания их к хвостам лошадей, выпускаемых на свободу в поле, закапывание в землю живыми, надземное погребение (на высоких столбах), клятвы землей."[128] Есть мнение, что членовредительство и безумие в некоторых сказках, связано с описываемыми рассказчиком психическими заболеваниями, которые он видел[129].

 Часть исследователей высказывается еще более радикально: " грубость, жестокость были кругом, а в качестве всенародного развлечения выступали публичные казни преступников на площадях. Жизнь не стоила и медного гроша. В итоге в сказках смешивались жестокая фантазия и жестокая реальность. Выставлять эту жуткую смесь перед детьми не считалось чем-то неправильным". Подтверждением "грубости нравов" можно считать, к примеру, то, что сказки почти что документируют казни тех времен. Вот несколько иллюстраций из первоисточника. Старуху разрубили на мелкие части, а приказчика «привязали к лошадиным хвостам: лошади бросились в разные стороны и разнесли его косточки по чистому полю»; «А ведьму привязали к лошадиному хвосту, размыкали по полю: где оторвалась нога — там стала кочерга, где рука — там грабли, где голова — там куст да колода; налетели птицы — мясо поклевали, поднялись ветры — кости разметали, и не осталось от ней ни следа, ни памяти!».

 В. Михайлова, С. Нафанаилова в исследовании названном "Значение восприятия смерти в этнокультуральном аспекте" изучали частоту упоминаний о смерти в русских и якутских сказках. Они пришли к выводу, что чаще такие упоминания характерны для якутских сказок, что обусловлено чертами быта якутов. Ученые делают следующий вывод: " Обнаруженные данные свидетельствуют о том, что в якутских сказках частота... упоминаний о смерти больше, чем в русских. В основном это упоминания того, что какой-либо дикий зверь хочет съесть человека и съедает. Это можно объяснить родом занятий якутов - основным источником пищи для древних якутов была охота и собирательство, что связано с дикими животными, и большинство сказаний упоминают о них."

 Некоторые формы обрядов, не связанных с инициацией, нашли свое отражение в сказке. Например, обряд жертвоприношения головы коня, который "сохранился в русских сказках, в которых герой входит в одно ухо коня и выходит из его головы через другое ухо преображенным и наделенным богатырской силой"[130]. Другой не менее известный у славян обряд "перепекания ребенка". Он заключался в следующем. Если младенец рос больным и слабым, то считалось, что он "недопекся в утробе матери" и нужно было допечь его. Для этого ребенка на лопате погружали в обыкновенную теплую печь, для того, чтобы убить болезнь. Баба-Яга с ее излюбленным атрибутом - лопатой " которой она забрасывает в печь детей, согласуется с интерпретацией сказок о ней как о жрице в обряде инициации (обряд перепекание ребенка)."[131] Таким образом, все насилие с которым человек сталкивался в реальной жизни, обрядах, традиции переносилось им в волшебное пространство сказки и продолжало жить там. 

 

 рис. Обряд перепекания ребенка.

Ø     Психоаналитическая теория. Согласно ей насилие в сказках это проявление бессознательных инстинктов. Детоубийство в литературе, согласно З.Фрейду, есть следствие врожденной агрессивности человека, проявляемой в форме «борьбы за обладание матерью»[132]. Сын должен устранить отца и наоборот. Например, миф о Тантале. Последний, дабы испытать всеведение Богов, пригласил их на пир и подал мясо своего убитого сына.

 Греческий миф о пожирании Кроносом (Сатурном) своих детей, борьба Гильдебранда с Гудибрандом в германском эпосе, Рустема и Зораба — в персидском, Ильи Муромца с сыном - в былинах – есть, якобы, отражение бессознательных агрессивных тенденций, переносимых в миф.

 Вряд ли можно признать эти предположения относительно истоков творчества истинными, поскольку они не доказаны. Психоанализ своеобразно раскрывает проблему насилия и творчества, стремясь объяснить все в категориях «либидо», «супер эго»,  «Ид» и т.д. Излишний догматизм может послужить лишь поводом к анекдотам. Например, « московский профессор Ермаков применил психоаналитический метод к истолкованию знаменитой повести Гоголя „Нос“. „Нос“ оказывается, по Ермакову, замещающим символом penis'a (мужского полового органа)»[133]. А вот юнгианская трактовка волка из сказки "Красная Шапочка". Ученик Юнга Каст (Kast, 1995) писал, что Красная Шапочка "… встречает в волке часть своей натуры, часть себя, которую она отвергала: Красная Шапочка, мечтательная, агрессивная, отчаянная и страстно жаждущая жизни... В волке она узнает часть самой себя, которая была утрачена, ту часть личности, которая не заботится о долге или о том, что думают о ней другие"[134]. Возможно поэтому она так стремится к нему в живот, чтобы воссоединиться к утраченной частью личности? И так далее... Подобные мысли, впрочем, нередко можно обнаружить в переживаниях душевнобольных.

 Тема смерти Кощея от сломанной иглы также нашла свое отражение у аналитиков. "В психоанализе иглы, веретена, гребни - это те предметы сказочной атрибутики, которые являются фаллическими символами и иносказательно намекают на сферу секса. Сломать иглу Кощея = лишить его мужской силы, кастрировать, занять его место, став мужчиной. Смерть его - освобождение площадки, которую занимает новый, более молодой и сильный "самец".[135]

4.2 Осмысление насилия в сказках с помощью проективной психодиагностики.

 "Нарисуйте, пожалуйста, как можно лучше дом, дерево и человека". Это первое о чем Вас попросит психолог, проводящий проективную диагностику. Тест так и называется "Дом. Дерево. Человек"[136].

 Все, что от Вас требуется - это карандаш и немного фантазии. Данный тест "опирается на... механизмы подсознания человека, которые выступают своего рода "самопроекцией" испытуемого, косвенным отражением его мотивов, потребностей и личностных качеств"[137]. Проще говоря, в своем рисунке каждый человек оставляет информацию о себе. То, как он рисует, что рисует может многое о нем рассказать. Важен каждый штрих. Так, отсутствие основных деталей рисунка лица, например, рта, нередко говорит о трудностях общения, которые возникают у испытуемого. Выдвижение на первый план отдельных фрагментов рисунка в ущерб другим показывает, что больше всего тревожит человека в настоящий момент. Таким образом, проекция - это картина бессознательного, которую мы оставляем на листе бумаги. То, что невозможно выразить словами, находит отображение в рисунке, более полно раскрывая человека. У каждого состояния человека есть определенные графические признаки. Например, вид дерева или дома сверху, очень маленькие рисунки свидетельствуют о депрессивности испытуемого. Тревожность характеризуется выделением отдельных деталей, изображением мертвого дерева или больного человека.

 У агрессии также есть свои визуальные признаки. Это такие детали рисунка, присутствие которых явно свидетельствует о враждебности человека. Они были выделены на основе многолетнего опыта использования проективных тестов. Перечислим их:

Ø     длинные пальцы, похожие на гвозди, острые, тонкие, как когти, нос - птичий клюв (враждебность);

Ø     глаза изображены как пустые глазницы (значимое стремление избегать визуальных стимулов, враждебность);

Ø     оскал, видны зубы, выдающиеся вперед (вербальная агрессивность, враждебность);

Ø     отсутствие окон (враждебность);

Ø     очень большое дерево (враждебность);

Ø     ограничение пространства (конфликтность).

 Таким образом, перед нами "символы агрессии", т.е. определенные образы, фантазии подсознательно воспроизводимые в связи с агрессией. Если пользоваться терминологией К. Юнга, то перед нами архетипы - исконные типы, наследственные, бессознательные идеи и образы, которые являются компонентом коллективного бессознательного и лежат в основе символики фантазий у всех людей. Все это позволяет утверждать, что человеку свойственны некоторые унифицированные представления о том как "выглядит" агрессия и как нужно ее изображать в сказках, в частности. Рассказывая сказку мы не затрудняемся показать ребенку "кто в ней плохой". Нет возникает такой необходимости объяснять почему баба-Яга злая, достаточно сослаться на  какой-нибудь "символ агрессивности" - " зубастая Яговна", "сидит когти о зубы точит" и тд. Многие отрицательные персонажи соответствуют "архетипичной символике агрессии". И там, где речь пойдет о фантазиях, связанных с насилием, всегда будут возникать образы с выпяченными зубами, пустыми глазницами, клыками и " загребущими граблями".

 Итак, изображение враждебных персонажей в сказках осуществляется в соответствии с архетипичными представлениями об агрессии. При этом не следует забывать, что агрессивность антигероев всегда подчеркивалась еще и очевидными признаками: людоедством, страсти к убийствам, пыткам, бесчинстве злых персонажей. Нам же необходимо разобрать скрытые, архетипичные образы их агрессивности, перечисленные выше и систематизированные в проективной психодиагностике. Перечислим их по порядку. 

Длинные пальцы рук, похожие на гвозди (когти).

 Острота пальцев рук в сказке имеет общее обозначение – когти, указывающие на враждебность персонажа. Издавна известна отрицательная символика когтей. Говорили " острить на кого когти, значит грозиться" или " у него когти длинны, берегись его". Только по когтям в сказке об " Иване-дураке и его двух братьях: Семене-воине и Тарасе-брюхане" опознают дьявола. Когти странника или гостя вошедшего в дом должны говорить хозяйке о надвигающейся опасности.

 Энейская сказка "Бессмертный человек", татская "Глухой, слепой и безногий" повествуют о заплутавшей в лесу девушке, которую подобрали три увечных брата. Как-то братья ушли на охоту, а девушка захотела разжечь огонь, но не смогла. Тогда она пошла искать костер: взобралась на дуб и заметила струйку дыма. Это была сакле (избушка) злой эней. " Девушка постучалась, дверь сакли открыла старая-престарая эней. Глаза ее горели, как у волка, завидевшего добычу, волосы у нее были седые, растрепанные, изо рта торчали два клыка, а ногти на руках напоминали когти барса. Они то укорачивались, то удлинялись.

- Ты зачем пришла? — спросила эней басом.— Как ты нашла сюда дорогу?
- Я пришла попросить огня,— ответила девушка и рассказала о себе.

....эней...усмехнулась. Она провела девушку в саклю, сняла с гвоздя сито, насыпала в него золы и нагребла из очага горящих углей. Девушка взяла сито с углями, поблагодарила старуху и ушла. Вернувшись домой, она стала разжигать очаг, но в это время в дверь постучались. Девушка открыла дверь и видит: на пороге стоит эней.

- Скучно было мне одной, потому и пришла в гости,— прямо с порога проговорила старуха.
- Ну что ж, проходи в дом.
Эней зашла в саклю, села на ковер, разостланный на полу, и говорит:
- Соседка, хочешь я у тебя поищу в голове?

Девушка согласилась, села рядом с гостьей и положила свою голову ей на колени. Старуха искала-искала у нее в голове да и усыпила девушку. Когда она уснула, эней проколола ей голову иголкой и стала высасывать мозг..."

 Тема ночного путника, убивающего приютившую хозяйку, есть и в ульской сказке "Скрипучая старушка". Там говорится о том, как девушка по имени Дыю пустила в дом старушку: " ...слышит .... за дверями шаги - будто что-то поскрипывает: скрип-скрип, скрип-скрип... Открыла девушка дверь и видит: стоит перед ней странная старушка, да такая, что и на человека-то не похожа: голова - как котел, нос - как у птицы, пальцы - как когти, ноги - как палки, сама тонкая-тонкая, а чуть повернется - вся скрипит, точь-в-точь как дерево старое.... пустила старушку... Села та, ноги-палки вытянула...говорит девушке:

- Какие у тебя красивые волосы, доченька, дай я расчешу их и заплету косу!

Но как только старуха заплела косу, она уколола девушку острой иглой, и у той сразу глаза закрылись, заснула она. Тогда старуха отрезала у Дыю косу, уложила девушку на нары, одеялом накрыла, а сама в тайгу ушла." Как выясняется позже старуха убивала девушек и воровала их молодость.

 Нередко когти - это атрибут ведьмы или злого волшебника. Якутская сказка "Нюргун Боотур стремительный" описывает сексуальные приставания ведьмы к герою: "Целоваться, видать, с женихом захотев, звонко чмокала клювом железным она, воздух всасывая со свистом в себя, синим щелкая языком; обниматься, видать, с женихом захотев, руки с хрустом протягивала она, растопыривая когти свои как десять кривых верхоянских кос". В русской народной сказке "Свет Луна" Иван-богатырь бьется с вражьим войском, и тут прилетает сам злой волшебник: " Налетел на Ивана-Богатыря, схватил его в когти и под само небо унес. А Иван богатырь ему до горла подобрался, и мечом голову ему отрубил". Не забывает рассказчик и о когтях Бабы-Яги. В сказке "Евлампий и баба Яга" она как раз собирается поесть. Старуха ворчит: " Да ни на что ты не годен, кроме сытного ужина... Ну-ка, увалень, полезай-ка лучше на лопату, да поживее, давненько я человечишки не едала.
Что ж, делать нечего, знать такая судьба. И стал Евлампий на лопату карабкаться. Пыхтит, пот утирает, а Яга злится, его подгоняет. Наконец, уселся парень. Старуха за черенок ухватилась, когтями в него вцепилась, а лопата ни с места. Разозлилась Яга, ухватила лопату со всей своей силою, тут черенок-то и треснул. Пуще прежнего разозлилась тогда Яга, достала ухват железный. Полезай, - говорит, - задом в ухват, я тебя и без лопаты слопаю."

 Когтистыми на севере России также считали русалок. Их называли "железные цыцки" и представляли в виде кудлатых, обросших баб с каменной грудью. Русалки, говорили, «горбатые и «черные, косматые, заросшие шерстью» с большим брюхом и острыми когтями». Великанши людоедки "дсоноква" у квакиютлей, "кали-ахт" у сквомиш, "ишкус" у маках - индейский племен Северной Америки тоже обладали медными когтями.

 Когти, как признак агрессивности, были и у сказочных существ. Причем описание когтей происходило незадолго или в сам момент агрессии. В словацкой народной сказке "Гордячка", "Янко и Мацко" на главного героя нападает дракон: " Но не туча то была и не буря. А налетел на Янко дракон о шести головах и страшно зарычал... Когти выпустил, вот-вот Янко разорвет". В эстонском сказе "Неразменный рубль" чудовище покушалось на жизнь королевы: " С вершины горы бежал по склону вниз ужасный зверь с туловищем медведя, но по размерам больше самой крупной лошади; вместо шерсти его тело покрывала чешуя, на голове было два кривых рога, а на спине два длинных крыла. Из пасти страшного зверя торчали огромные зубы в пол-аршина длиною, похожие на кабаньи клыки, на лапах - длинные острые когти. Не добежав до королевны нескольких десятков шагов, страшный хищник высунул длинный язык, собираясь, как змея, ужалить девушку, прежде чем ее проглотить". Богатырю Борану из казахской сказки "Батыр Боран" пришлось сразиться с повстречавшимися в лесу монстрами: " видит... сидит страшное волосатое чудовище.... Оно было не одно, сзади него сидели такие же чудовища. Это были жезтырнаки. Вся их сила была в руках. Пальцы на них, как когти орла. Тело все покрыто густой шерстью." Примечательно, что "жезтырнак" - злое демоническое существо, убивавшее животных и людей с казахского переводится как "медный коготь". Иногда в казахском фольклоре можно встретить выражения "синий коготь" ( сказ "Жезтырнаки, пери и Мамай"). " Подобные мифы бытовали и у киргизов, называвших похожего духа "джез тырмак" или "джез тумшук" («медный нос»). Сходные образы имеются и у тувинцев "дух чулбус (шулбус)" и бурят "му-шубун"."[138] Все это обладатели превосходных когтей, которые часто пускаются "в дело".

 Иногда когти сравниваются с оружием. Подчеркивается их острота, заточенность, способность искалечить человека. "Заморыш" из одноименной индийской сказки повстречал в лесу великана. Он был " огромный, гора горой, черный как сажа. Волосы дыбом. На лбу рога. Пасть до ушей, клыки торчат. На руках когти, длинные, острые — словно кинжалы." Из казахского эпоса уже знакомые нам жезтырнаки в сказке "Жайык и Едиль" обладали медными когтями, похожими "на ножи". В истории "Поэт Шонахан и кошачий царь" перед похищением Шонахана на пир к королю вбежал огромный кот: " с доброго бычка, дикий, дышащий злобой, куцеухий, плосконосый, острозубый, неистовый, мстительный, с острыми когтями." В русской "Кикиморе" деревенская девочка Варя несколько раз, по ночам, видела безобразную кошку за печью. " Кошка эта, по словам Варюши, бессменно сидела за печкой, в большой печуре, и когда Варе случалось проходить мимо ее, то кошка умильно на нее поглядывала, поводила усами, скалила зубы, помахивала хвостом около шеи и протягивала к девочке длинную, мохнатую свою лапу с страшными железными когтями, которые как серпы высовывались из-под пальцев."

 Иногда в сказках встречается нейтральное описание когтей, как части внешности героя. В русской сказке "Замухрыжка", "Тебе досталась одна душа, а мне - две" герою просто лень умываться, или он обещает черту не мыться несколько лет.

Глаза изображены как пустые глазницы

 Пустые глазницы на рисунке, согласно проективным методикам - это, как правило, изображение слепоты. В славянской мифологии слепота была характерной чертой обитателей загробного мира: злых и враждебных человеку существ. В народных поверьях некоторые болезни изображаются безглазыми, например у оспы и лихорадок вместо глаз были воловьи пузыри. " Тема смерти, зловещих предзнаменований, связанных со слепотою, прочитывается и в западнославянских названиях игры в жмурки: чеш., словен. slepa baba, польск. slepa babka («слепая баба», то же в рум.:baba oarba).... Эпитет «слепая» кажется в данном случае определяющим и специфицирующим «черную», демоническую природу мифологического персонажа"[139] М. Шолохов в "Алешкином сердце" так описывает голод: " ...восточный ветер дул с киргизских степей, трепал порыжелые космы хлебов и сушил устремленные на высохшую степь глаза мужиков и скупые, колючие мужицкие слезы. Следом шагал голод. Алешка представлял себе его большущим безглазым человеком: идет он бездорожно, шарит руками по поселкам, хуторам, станицам, душит людей и вот-вот черствыми пальцами насмерть стиснет Алешкино сердце..." 

 Общая сюжетная линия прослеживается в сказках, где главная героиня, посланная в лес злой мачехой набредает на хижину. Ее хозяин , будь то леший, «кониная (кобылячья) голова», баба-яга, злой медведь, вынуждают падчерицу играть в жмурки "на том условии, что либо они ее ловят и губят, либо, если она останется непойманной, ее одарят и отпустят домой. Стоит отметить, что в роли слепых ловцов выступают именно хозяева лесного дома, а сам их образ недвусмысленно связывается с потусторонним миром", например сказка "Дочь и падчерица", ["Баба-Яга и жихарь"]"[140]. Они плохо видели живых, а то и совсем не видели. Недаром многие из этих персонажей больше полагались на обоняние, чем на зрение: « Фу,фу, русским духом пахнет, давно я его не слыхал(а)! Хороший кусок мяса ко мне пришёл!», " Фу,фу русским духом пахнет, съем, погублю, кости высосу", " Прежде русского духу слыхом не слыхано, видом не видано; нынче русский дух на ложку садится, сам в рот катится". Не трудно понять, что Яга " слепа и узнает героя по запаху. Анализ слепоты мог бы привести к понятию невидимости: живые не видят мертвых так же, как мертвые живых. Герой, попавший к Яге, слепнет; в избушке он иногда жалуется на глаза. Временная слепота -- знак ухода в объятия смерти (в обряде)."[141] Аналогичные бабе Яге персонажи, у охотничьих народов изображались слепыми. Антигерои, сходные с Ягой, есть в германской (Фрау Холле в нем. сказках), греческой (Калипсо), финской (Лоухи) и других мифологиях. " В мифах аборигенов Америки и Сибири встречаются сходные сюжеты. По В. Я. Проппу, со слепотою Бабы Яги соотносятся образы слепых старух из американского фольклора "[142]. 

 В ряде сказок слепая старуха живет на небе, на которое случайно попадают брат с сестрой. Родители их умерли и детям стало нечего есть. Случайно, они находят горошину, принимаются ее делить, но, вдруг половина горошины брата падает в землю. И тут вырастает фасоль под самые облака. Дети взбираются по стеблю попадая на небо. Там они видят избушку и заходят в нее. " В избушке слепой старик на ручных жерновах мелет пшеницу. Дети похищают волшебные жернова, пекущие без муки, и спускаются с ними по стеблю [гороха] на землю. В другом варианте этой сказки в избушке живет слепая Баба-Яга и мелет на ручной меленке горох. Дети похищают у нее гороховую муку."[143] Так они возвращаются на землю несколько раз, но, однажды, глядя на кошку, кто-то из них рассмеялся, и дети попадаются Яге.

 Подобные поверья о слепоте ведьм встречаются в немецком фольклоре, например, в уже известной нам сказке "Ганзель и Гретель". По сюжету, старуха хочет съесть брата и сестру, сначала притворяясь доброю, " а была она на самом деле злой ведьмой, что подстерегает детей, и избушку из хлеба построила для приманки. Если кто попадал к ней в руки, она того убивала, потом варила и съедала... У ведьм всегда бывают красные глаза, и видят они вдаль плохо, но зато у них нюх, как у зверей и они чуют близость человека". Сказка "Малёк" в Дании повествует о злобном слепом тролле. Перед тем как попасть к нему, Малек идет на службу злому королю. Тот заставляет главного героя красть у тролля разные волшебные предметы. На третий раз он попадается. И " посадили Малька в клетушку и стали его орехами откармливать и сливками отпаивать... Вот прошла неделя или две, захотел тролль поглядеть, как там Малек, накопил ли жирку. Глаза у тролля худые были, девушка и научила Малька заместо пальца лучинку ему протянуть. Видит тролль, не больно-то Малек разжирел, и велел он его еще две недели откармливать".

 Иногда антигерой не совсем слеп, но увидеть без чужой помощи он не может. Утащила " ведьма ... Ивана... в подземелье и привела к своему мужу - старому старику... Старик лежит на железной кровати, ничего не видит: длинные ресницы и густые брови совсем глаза закрывают. Позвал он двенадцать богатырей и стал им приказывать: "Возьмите-ка вилы железные, подымите мои брови и ресницы черные..." ( Иван-Быкович)

 Таким образом, слепыми изображаются, в основном антигерои, что еще больше усиливает ощущение их враждебности. Причем слепота у них исконная, не приобретенная, так что не стоит путать слепоту с временным лишением героя глаз.

Оскал, видны зубы, выдающиеся вперед.

 В словаре Владимира Даля дается следующее определение слову "зуб". Это "косточка, вырастающая из ячейки челюсти, для укуса и размола пищи". Как мы видим, одна из двух функций зуба - кусать. И это действительно так. В сказках описание зубов часто говорило об агрессии. В народной речи эта особенность также нашла свое место. В Сибири говорили зубавить, зубатиться, что означало "перечить, грубить либо браниться, огрызаться словами". Про жестких людей ходили пословицы: "У этого голубочка остры зубочки", "Он с зубами" или " Ему на зуб лучше не попадаться". Позубавиться означало подраться, осмеять - поднять на зубки. Известно общее разговорное обозначение удара или тычка - зуботычина или зуботрещина. Оплеуха и пощечина назывались - зубохлестка. Зуботычить значило бить, избивать. А любителей это делать в народе называли зуботычливыми.

 Многие сказочные персонажи также наделялись острыми зубами. Нейтральных описаний клыков в сказках почти не встречается. Выпяченные зубы как демонстрация враждебности или неотделимый атрибут персонажа рано или поздно дадут о себе знать.

 Зубы в сказках встречаются в нескольких ситуациях.

Ø     описание облика антигероя (часть внешности, некоторые действия, связанные с обнажением зубов, угрозы зубами);

Ø     описание агрессивных действий, которые с помощью зубов совершает антигерой;

Ø     описание злого места;

Ø     описание зуба как самостоятельно действующей единицы (летающий зуб).

 Облик злодея иногда сложно представить без описания оскаленных, осклабленных зубов, которыми он скрипит, скрежещет и щелкает. Все это показывает отнюдь не миролюбивый его настрой. Баба яга, "нога из говна" сидит в избушке на "турьих ножках, на веретяной пяте" - " титьки через грядку, руками уголья гребет, зубами каменья спущат".

 Во французской сказке «Дракон из Тараскона» зубы гармонично дополняют образ чудовища. Юноши на берегу реки встречают дракона. Он пожирал быка. " Это же бык из нашего стада! — воскликнул один юношей. - Тише ты! - зашикали на него товарищи. Поздно! Дракон уже почуял незваных гостей и бросился в их сторону, обнажив сотни острых и окровавленных зубов. Двое охотников были тут же разорваны передними лапами дракона, покуда задними он в ярости царапал землю, с корнем выкорчевывая деревья и выворачивая валуны. Двое других задохнулись, настигнутые зловонным смерчем, который вырывался из драконьей пасти, словно из бездонной пропасти, наполненной мертвецами, а потом были разрублены на куски его чешуйчатым змеиным хвостом. Наконец, еще двоих он раскромсал лезвиями своего спинного гребня."

 Английский "Джек-победитель великанов" повествует о встрече храброго человека и великана. " Великан не видел Джека, но учуял его по запаху и закричал:

Фи-фай-фо-фам!
Дух британца чую там!
Мертвый он или живой,-
Попадет на завтрак мой!

- Ах, вот как! - молвил Джек. - Ну и обжора же ты!
А великан снова закричал:
- Так это ты, негодяй, погубил моих родичей?! Вот я сейчас растерзаю тебя зубами, высосу из тебя кровь, а кости твои сотру в порошок!". Чем закончилась эта встреча для великана мы прекрасно знаем.

 В казахской сказке "Чудесная птица" злая старуха превращала людей в животных. Главный герой Хасан тоже попал к ней в лапы "… подъехал он к большому дворцу, вошел в него и крикнул: «Эй, кто здесь есть?» Никто не отозвался. Посмотрел он по сторонам и увидел большое золотое блюдо, наполненное жареным мясом. Проголодавшийся до изнеможения Хасан протянул к блюду руку. Вдруг раздался повелительный голос: «Эй, человек, убери свою руку!» Потом появилась страшная старуха с торчащими зубами, вся в лохмотьях, что-то пробормотала себе под нос и топнула об пол ногой. Хасан превратился в газель...".

 У братьев Гримм в " Разбойнике и его сыновьях" герой рассказывает про встречу с незнакомыми чудовищами: были они на вид страшные и жуткие, похожие на обезьян. Они волокли за собой чье-то мертвое тело, но разглядеть, что это было, я не мог. Войдя в дом, они развели огонь в очаге, разорвали зубами окровавленное тело и сожрали его. Потом они сняли с очага котел, в котором варилось мясо вора, и поделили куски между собой на ужин. Когда они поужинали, один из них, тот, кто по виду, должно быть, был у них вожаком, спросил у женщины, было ли это мясо ребенка, которое они съели. Женщина ответила: "Да".Тогда сказал чудовище-великан:
- А я думаю, что ты ребенка спрятала, а нам сварила одного из воров, что висят на дереве...". Чудовище все-таки удалось обмануть.

 В одной из юкагирских сказок находим образ достойный авторской фантазии. Страхолюдная, мерзкая старуха с двумя ртами. Один был как у всех людей, а другой с острыми зубами размещался за жидкими волосами на затылке. В сказке "Как три брата стали богатыми" родственникам поочередно пришлось встретится с этой старухой. Сначала к ней приходил младший брат. Как пришел, видит сидит старушка и спрашивает:

" - Хороший человек, сказывай, откуда пришел?
- Жену я ищу. Старушка ближе к нему подвигается. Тот человек увидел: затылок ее с зубами. Она к нему близко подошла. Прыгнула старушка на человека и начала кусать его шею. Шею перегрызла ему, так и убила его..."

Потом настал черед старшего брата. Только подошел  " смотрит: затылок у старухи с зубами. Старший брат ее за зубы клещами схватил и стал бить молотом. Старушка вырывается, кричит:
- Умираю, оставь меня!
- Зачем ты убила моего младшего брата? Моего младшего брата принеси.
Принесла его кости и собрала. Братья их в суму засунули. После того, как старушка кости принесла, братья убили ее и сожгли вместе с домом."

 " Широкая пасть и огромные зубы" были у великана из венгерской сказки "Великан Ох и три девушки". Девушек он брал в жены и поочередно заставлял их есть человеческое мясо. Как только они отказывались Ох съедал свою новую жену. Великан Буринкантада из филиппинских сказок тоже описывался "с одним глазом во лбу и двумя длинными клыками". В эвенском фольклоре  у злой лесной старухи изо рта торчат " четыре гнилых зуба ", сама она грязная и старая одежда висит на ее костлявом теле. (" Старик и три сына "). 

 Главные герои сказок часто встречаются с оборотнями. В латышском "Курбаде" на отважного юношу нападает человекозверь " примчался ... зубами лязгает. Схватил Курбад оборотня за глотку, разорвал надвое и бросил в огонь – пускай ведьмам на закуску жарится". В шотландской истории "Фея и котел" сбежавшей от злого духа девушке в погоню посылают сказочных псов. " Хвосты их были закручены над зелеными спинами, языки вывалились и болтались между острыми клыками. Мэриред услышала, что кто-то за нею гонится, оглянулась и пустилась бежать, не помня себя от страха. Она знала, что псы фей могут догнать и растерзать все живое, что встретят на своем пути. Но как ни быстро она бежала, зеленые псы стали ее нагонять - она уже чувствовала, как их дыхание обжигает ей пятки, и подумала: "Еще миг, и они схватят меня зубами за щиколотки!".

 Белые поселенцы Америки также имели своих зубастых персонажей. Например, чудище из сказки "Три козла и злобный тролль". Люди рассказывали, что тролль сидел под мостом и охранял его. " Но это был не такой тролль, какого вы себе представляете в виде маленького добродушного человечка, а наоборот, этот тролль был с огромной уродливой головой, с длинными запутанными волосами, с ужасными, горящими злобой глазами, красным носом, большими клыками и острыми когтями."

 Подчас, некоторые люди, которые в настоящей жизни совершали много насилия, в сказках приобретали острые зубы. Например, разбойники в народных сказках иногда изображались клыкастыми. В хакасской байке "Волшебный чахтан" мальчику довелось встретить разбойников. "Из дома вышли семь черных людей. На левой половине головы у них было по одному глазу. Вместо лиц был один огромный рот с двумя клыками. Они зарезали животных и стали носить в дом мясо".

 Во втором случае зубы использовались для описания агрессивных действий персонажа. В сказках " Про Ивана и чудесную книгу", " Про Ивасика" обманутые главным героем ведьмы, надеясь его достать, используют свои зубы. " Иван влез на матерый дуб, а баба-яга принялась грызть тот дуб своими страшенными зубами", " А, как ты тут, такой-сякой разбойник! Погоди же, все равно съем я тебя! И принялась ведьма явор грызть; грызет и зубами щелкает".

 В кетской "Сказке о месяце" герой бежит от злой Ходасям, бросает камень и на пути колдуньи вырастает гора. "Хосядам, камни разбрасывает, гору зубами грызет... А человек идет и идет... Прогрызла гору Хосядам, торопится, догоняет человека. Вот-вот схватит его.... Вспомнил человек о втором подарке Солнца - гребешке, бросил его позади себя. Такая тайга выросла: ни пройти, ни проползти через нее. Хосядам по деревцу грызет, ломает". В африканской  сказке "Три сестры" чудовища набрасываются на девушек " - Мы сегодня их съедим! Съедим вместе с косточками! Они будут такие вкусные жареные! Вон как они трещат! Все они такие жирные!- визжали от радости чудовища, щелкая зубами.

Но вот огонь погас, и чудовища поняли, что их провели.
Бросились они вслед за беглянками и в одно мгновение оказались на берегу реки. Ведь они обладали волшебной силой!
— Вот они! Вот они! Мы их поймали! — кричали чудовища хриплыми голосами и, вцепившись в дерево зубами, стали грызть, приговаривая:
Грызем дерево, Грызем такулу, Дундума!"

 В удегейской волшебной "Сэлэмэгэ" старуха обезображивает герою лицо. " Вошел Гээнтэй, а старуха раскалила железо на огне. Железо ее докрасна раскалилось. Раскалив, хочет дать его Гээнтэю:
- На, согрейся грелкой моего сына! Гээнтэй не стал.
- Не буду, - говорит.

Взяла мать Сэлэмэгэ это железо, разгрызла зубами и прыснула Гээнтэю в лицо. Все лицо у него обгорело и сморщилось".

 В некоторых сказках зубы перед убийством нужно наточить. Сестра-ведьма принимая Иван-царевича говорит " Сядь... братец, поиграй на гуслях, а я пойду обед приготовлю". Ушла, а сама его погубить хочет. Сидит Иван, бренчит, тут мышонок выбегает и говорит: "Спасайся, царевич, беги скорее! Твоя сестра ушла зубы точить". Иван-царевич вышел... сел на коня и поскакал..., а сестра.... наточила зубы, бросилась в горницу, глядь - нет ни души... разозлилась, так и скрипит зубами"( "Ведьма и Солнцева сестра").

 Иногда описание "злого места" в сказках связано с зубами. Например, в "избушке на курьих голяшках" вместо замка был рот с острыми зубами.

 Зубы могут действовать и самостоятельно. Как в сказке "Иван- гражданский сын и нечиста сила". Как всегда, Ваня расправляется с нечистой силой - драконом, головы поотрубал "взял его сожег... остался один зубок. Он положил его в карман и принес домой. Сестра [драконова] взала этот зуб и завернула, спрятала". Через какое-то время Елена, так звали, драконову сестру, подложила зуб под подушку нашему герою. " Когда Иван уснул, зуб ему в ухо залетел. Утром встали - Иван мертвый лежит". В сказке "Волк медный лоб" сестра Ивана захотела его погубить " стала ему в головушке искать, а в ухо ему волчий зуб совать. Как в ухо засунула, так он и умер." Пытались звери зуб достать, а он вылетел из Ивана и влетал в ухо каждому, кто только хотел его достать.

Отсутствие окон, ограничение пространства ( враждебность, конфликтность)

"Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там, на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей"
А.С. Пушкин. "Руслан и Людмила"

 "В сказках и мифах символом смерти выступают пещера, подземелье, чрево кита, могила или гроб".[144]Ограничение пространства, замкнутость, недоступность сказочных строений иногда указывает на враждебность тех, кто в них живет.

 Достаточно вспомнить избушку Бабы-Яги. Стоит она на курьих ножках, без дверей, без окон. В народных присказках всегда подчеркиваются ее небольшие размеры.  «На печи на девятом кирпичи лежит баба-яга костяная нога, нос в потолок врос, сопли через порог висят, титьки на крюк замотаны, сама зубы точит» или "Лежит Яга, зубы в потолок упираются", "Яга лежит из угла в угол, ноги крючком" ("Конек-Горбунок"). Иногда вместо Яги в домике " лежит старик, седой, как лунь, голова в большом углу, а ноги в пьяном углу". Многим исследователи считают, что речь здесь идет о гробе. Тем более Баба-Яга все-таки относится к миру мертвых. Аркадий Захаров предлагает иное объяснение. В своей статье "На неведомых дорожках" он сравнивает сказочную избушку с охотничьими временными постройками коренных народов Севера. Автор утверждает, что избушка на курьих ножках не что иное, как широко известный на Севере "лабаз" или "чамья" - тип хозяйственной постройки на высоких гладких столбах, предназначенный для сохранения снастей и припасов от мышей и хищников. Еще больше, пишет А.Захаров, похожи на сказочную избушку небольшие, без окон и без дверей, культовые амбарчики в ритуальных местах - "урах". В них обычно находились куклы-иттармы в меховой национальной одежде. Кукла занимала собой почти весь амбарчик; может быть, именно поэтому избушка в сказках всегда мала для бабы Яги? Точнее, бабе-в-яге, поскольку ягой называется меховая "доха".

 Указание на изолированность помещения - это предупреждение о враждебности всего того, что в нем находится. Народному фольклору знакомы эти образы. В словенкой сказке "Удивительное дерево", герою был дан строгий наказ: " ... Мчатся те кони быстрее птицы. Успеешь до кареты дотронуться - чары разрушатся, не успеешь - дьявол увезет нас в замок без окон и дверей." Иногда хромой черт, ослепивший царевну, признается на сходке, что здоровье ее теперь запрятано в пышке, а пышка в печке, а печь в избушке, что " стоит на берегу Хвалынского моря избушка без окон и дверей..." ( "Два брата", "Правда и Кривда")

 Герои русской сказки "Благодарный мертвец" полянничая набрели на дом злой волшебницы. " ...Стоит дом, а кругом высокая, гладкая стена из железа и ворот нет, объехали кругом и попасть нельзя...". Нечто подобное встречается в "Жар-птице", "Иване-Царевиче и богатырке Синеглазке". "Героя в пути останавливают, то " ограда каменна, никак нельзя через нее перелезть и ворота нельзя проехать: львы стоят", то преградой оказывается "стена в три сажени вышины и сажень ширины". В "Кощее бессмертном". Иван-царевич " кругом ограды ходит, а дверей не видит". В "бабе Яге и заморышке" молодцы за тридевять земель заехали к жилищу Яги: " на крутой горе стоят белокаменны палаты, высокой стеной обведены".

 Перед входом в избушку герой сказки мог произносить ритуальное заклинание, для того, чтобы выйти обратно, поскольку мог воспринимать ограниченное пространство как угрожающее ему. " Ах ты терем-избушка на курьих ножках! Ты повернись к лесу задом, а ко мне передом, мне не век вековать, одну темну ночь ночевать. Как мне из этой фатерки зайти, так и выйти, как заехать, так и выехать". («Иван-Царевич и богатырка Синеглазка»). Трудности с уходом из замкнутого помещения есть у и героя шведской сказки "Замухрышка", который поступил в ученики к троллю. Набредает на жилище тролля замухрышка случайно: " увидал..., что вдалеке огонек горит, и пошел на огонек. Долго он шел и увидел большую реку, а на другом берегу той реки замок, а вокруг замка железные стены... Разделся он догола, одежду на спину привязал и пошел вброд по реке. Но скоро так глубоко стало, что он чуть не утонул, насилу выбрался. Вышел он на другом берегу, стал вход искать - а входа-то и нет, насилу он в железной стене ворота нашел, и они открылись сами собою. Вошел он в ворота, а они за ним сразу сами и захлопнулись.
Стал он бродить по двору, дверь в замок искать, да нашел только щелку в стене. Постучал он в стену, и тут же открылась дверь. И он вошел в темную-темную комнату.

Посреди той комнаты стоял стол, а за столом сидел старый-престарый старик и что-то писал.
Нос у старика был длинный-длинный, а на голове надета чудная шапочка.
- Чего тебе надо, мальчик? - спросил старик.
- Вот хожу службу ищу, - ответил Замухрышка.
-А как же ты сюда вошел? - удивился старик.
- Да уж трудно мне пришлось, - признался Замухрышка.

А ведь обратно-то еще трудней будет выбираться, - сказал старик. - Что же, оставайся мне служить..."

 Временами герой не может покинуть заколдованный замок, который он сам взялся сторожить три дня и три ночи. В последнюю ночь " решился солдат бросить все и бежать из замка; только как ни бился, как ни старался - не нашел выхода. Нечего делать, поневоле пришлось оставаться". ( «Заколдованная королевна»).

Очень большое дерево (враждебность).

 Как известно, отношение к деревьям неоднозначно. С одной стороны, им поклонялись  и считали святыми. Дереву можно было исповедаться. У славян отводились даже специальные места для поклонения, которые назывались "рощения", "древеса". Люди верили, что деревья избавляют от недугов и просили у них помощи. С другой стороны известна и отрицательная символика дерева. Деревья связаны с нечистой силой. Например, согласно Талмуду в деревьях обитают более 60 демонов[145]. На дереве может жить ведьма и приносить людям несчастья. Польские крестьяне про засуху говорили: «Баба-колдунья сидит где-то на дубе, высиживая яйца, и пока их не высидит, засуха будет продолжаться». Под большими деревьями собираются на шабаш ведьмы. Немцы полагали, что скупые карлики справляли свои праздники под большим дубом. Деревья также могли давать убежище нечистой силе. У славян известен запрет стоять под деревом во время грозы, поскольку Бог, преследуя прячущегося под деревом змея или черта может поразить и человека. С этим поверьем связан обряд сжигания Бадняка на Коляду. В "Мифах народов мира" читаем: "Бадняк связан (по данным этимологических исследований) с образом змея у корней дерева. Сожжение Бадняка в конце старого года эквивалентно, таким образом, поражением огнем змея, воплощения нижнего мира, вредоносного начала и знаменует начало нового сезонного цикла, гарантирует плодородие... ".

 В сказках можно говорить о нескольких образах деревьев Согласно классификации, разработанной В.Я. Проппом в книге "Морфология сказки" у дерева может быть несколько функций: охранительная (деревья-стражи), препятствия и испытания для героев (деревья-вредители, например, старый Вяз в "Хоббите" Р.Р. Толкьена), помощники (укрытие от беды, проводники ) жилища, и т.д."[146]

 Нам будут интересна категория деревьев-вредителей. О враждебности больших деревьев говорит следующее:

Ø     деревья выступают местом обитания анитигероев ( соловей-разбойник, злые демоны);

Ø     иногда колдуны могут принимать образ дерева;

Ø     нередко в сказках встречается очень большое дерево - хранитель жизни Кащея, или злого великана. В т.ч. благодаря дереву поддерживается жизнь злодея.

Ø     дерево может быть проводником во враждебный мир.

 Многие, вероятно, знают, старый анекдот. " Едет Илюша Муромец по лесу, захотелось ему присесть по большой нужде. Сел он под дубом, сидит.. Из дупла высовывается Соловей-Разбойник.

Илюша ему (грозно):- Ты чего?

- Да так... Ничего... И спрятался. Через несколько минут та же история: Ты чего?

- Да ничего.. Сиди, Илюша...

Закончил Илья свои дела, натянул портки, сел на коня и уехал. Вылазит из дупла Соловушка, берёт метлу, совочек, начинает подметать и бормочет с обидой в голосе:

- Чего-чего!.. Живу я здесь!"

 Вот именно, соловей-разбойник живет на дереве. Он - сказочное чудовище, заложил дорогу к Киеву ровно на тридцать лет. " Никакой человек по ней не прохаживал, зверь не прорыскивал, птица не пролетывала. Соловей-разбойник свил себе на двенадцати дубах гнездо и, сидя в нем, свистал так сильно и громко, что все низвергал своим посвистом, словно напором стремительного вихря."[147]. От свиста Соловья- разбойника под Ильей спотыкался богратырский конь." Темны леса к земле приклонилися, Мать-река Смородина со песком сомутилася."

 У багдадских евреев было несколько вариантов сказок о демоне рожкового дерева. Когда человек хочет срубить дерево " демон упрашивает его не делать этого, посулив взамен платить ему ежедневно [деньги]. Человек соглашается и получает причитающиеся ему деньги, но у него начинают умирать домочадцы или приключаются еще какие-либо неприятности. Он обращается за помощью в Санхедрин (в других вариантах к местному раввину) и получает совет немедленно срубить дерево, а полученные деньги вернуть демону. Человек последовал совету, хотя демон предлагал ему удвоить сумму, и срубил дерево, после чего демон исчезал, а человек через некоторое время, распахивая поле, находил под корнями дерева зарытый клад[148]

 У русского народа известна притча о святом Николе Дупленском, который живет в дупле огромного дерева. В многочисленных вариантах сказки "Никола Дуплянский" жена, желая избавиться от мужа просит совета у знахарки. "Поди в лес", - говорит старуха: "Там явится Никола Дуплянский он тебе поможет"... Пошла она в лес, походила, подошла к ели и просит: " Батюшка Никола...умори моего мужа, а то ослепи". А в дупле уже находился муж, тоже услышавший совет знахарки и опередивший жену. Злая супруга в конце сказки получает по заслугам. Тем не менее в сказке отражается поверья народа о Николае, который , как обоснованно некоторые считают, "на христианский манер все тот же леший".

 Достаточно редкий сюжет, когда колдун принимает облик дерева. К.Юнг в работе" Феноменология духа" приводит пример подобной сказки. Он пишет об одной сказке, в которой: " король ищет свою сестру, похищенную неизвестным. Поиски приводят его к избушке старухи, которая советует ему оставить эту затею. Но одно дерево, увешанное плодами, все время отступает перед ним, уводя от избушки. Когда же дерево останавливается, с его веток спускается старик. Он угощает короля и забирает его в свой замок, где живет сестра короля, ставшая женой старика. Она рассказала своему брату, что старик - это злой дух, который убьет короля. Через три дня король бесследно исчез. После этого к поискам приступает его младший брат, он убивает злого духа в обличии дракона. Таким образом, красивый юноша освобождается от чар и немедленно женится на сестре. Старик, сначала явившийся в виде дерева, очевидно, связан с сестрой. Он - убийца. ".

 В некоторых русских сказках, например "Иване Быковиче" дочери нечистого, мстя герою за убийство отца, могут оборачиваться деревьями с ядовитыми плодами. Как привило, это яблоня. А кто яблочко съет "тот сейчас же и лопнет".

 В народной байке "Про сухой лес" ведьма заманивает Ивана, намереваясь его погубить. Не обошлось и тут без дерева: " Вдруг откуда ни возьмись лиса. Она подбежала к Ивану и вьется вокруг, а в руки никак не дается. Он за ней с собакой, зверями да ружьем. А она убежит из виду, потом опять ему покажется. Он за ней бежал долго, далеко. Добежал до того места, где горел костер, а это оказалась уже и не лиса, а волшебница. Для нее тут кудрявый дуб стоял. Она залезла на этот дуб и сидит. Иван добежал до этого костра, остановился и говорит: «Эх, как я запыхался, замаялся. Надо отдохнуть, попалить шпику да закусить. Стал закусывать. Он вынул из сумки шпик и начал калить его. Тут лиса-волшебница и закричала ему человеческим голосом:- Ты вот калишь шпик, а я вот сейчас слезу и буду калить жабу. Потом ты будешь есть жабу, а я буду есть шпик. Иван услышал это и спрашивает:- Что за голос тут раздается ? Откуда здесь человеческий голос ?-и дальше продолжает калить.... Он понял в чем дело и говорит:- Слезай и ешь шпик.- Я боюсь твоих зверей.- Они не тронут.- Нет, тронут. У меня есть прутик - на вот, стегни их прутиком... Он, неразумен, взял их прутиком и стегнул, и они обратились в камни, а с ним одним она сладила. Отняла у Ивана прутик и его стегнула. Вот и Иван стал камнем. Тут волшебница скинула их под откос...". Иногда баба-яга делает темницу около большого дуба. Она ворует сыновей у Марьи-прекрасной, на замен оставляя щенят, " после ушла в лес и спрятала деток в подземелье, возле старого дуба". ( "По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре")

 Третьим по классификации идет дерево, хранящее жизнь антигероя. Дойти до него одно испытание, добыть жизнь одному, без помощи, невозможно. Дерево растет за "тридевять земель" и, чтобы добраться до него надо пройти много трудных испытаний. В одной индийской сказке дочь обратилась к своему отцу, людоеду-великану, с вопросом: «А где, папа, держишь ты свою душу?» — «В 16 милях отсюда,— отвечал тот,— есть дерево. Вокруг него бродят тигры и медведи, ползают скорпионы и змеи. На вершине дерева сидит огромный толстый змей, на голове у него маленькая клетка, в которой сидит птица. В ней-то и спрятана моя душа»[149]. В другой сказке жизнь великана заключена в старинном самшитовом дереве, которое растет в саду замка. Чтобы этого великана умертвить, нужно было одним ударом топора перерубить главный корень этого дерева, не повредив при этом всех остальных корней.[150]. В русских сказках широко распространен мотив заключения жизни Кощея в сундук на огромном дереве. Иногда в сундуке на дереве может быть запрятана любовь царевны к герою. При этом дерево отождествлялось с враждебной символикой. В "Сказке о золотом царстве" любовь царевны Олены Догоновны была скрадена и повешена на дерево.  "Зачем ты не любишь Ивана-царевича и куда ты заботушку-то о нем запрятала?". Царевна сначала было позамялась, а потом рассказала, что и как было, и прибавила, что забота о нем запрятана в курином яйце, а это куриное яйцо в утке, а утка в зайце, а заяц в железном ящике, а железный ящик в синь камне, а синь камень положен к злому дереву, что растет на острове Буяне." 

 Деревья также могут символизировать границу между царствами жизни и смерти. В адыгском сказании “Как Ашамез нашел свою свирель” главному герою приходится проходить в ад через ствол мирового дерева. Оно стоит на кургане и похоже на “огромную ветвистую чинару” с полым стволом для спуска , как лифт. Вот как описано древо в указанном мифе:

"Это дерево с (высоким) вертикальным стволом,

Корни его

Сильно разветвлены,

Двенадцать кулашей

Еле в обхват."

Он спускается по полому стволу древа, проникнув через предварительно сорванной одной из верхних веток древа. Это совершает Бадиноко:

Бадиноко...

К дереву подходит,

Верхнюю ветку

Обхватывает,

И, ударив плечом,

Срывает (ее).

Словно вытесали,

Дерево внутри полое.

Нарты вместе

Спускаются по полому стволу,

Мчась разом, они

Покидают пласт земной."[151]

 Иногда герои сказок с помощью дерева попадают на небо, где находят избушку с Бабой-Ягой или стариком. Мы уже об этом писали. Дуб не только место граница мертвого царства, но также он связан с символикой жертвоприношения, моментом смерти. В некоторых сказках, когда царевну приводят на съедение к дракону, то обязательно привязывают к дубу. " Смеркалось, дочь повезли к морю. Привезли ее. Там дуб стоял, привязали ее к дубу, чтобы она не убежала." ("Про сухой лес"). Момент насильственной смерти также прослеживается в связи с дубом. Как правило, это смерть "криводушного героя [которого] черти запросто загрызают у дуба на токовище" (Аф., 115)

4.3 Типология сказочного насилия.

 Насилие в сказке обнаруживается с первых ее строк. Даже в присказках. Рассказчик предупреждает: "Чур мою сказку не перебивать; а кто ее перебьет, тот трех дней не проживет (тому змея в горло заползет)" или " засказывается сказка, разливается по печи кашка; сквозь печь капнуло в горшок ляпнуло; течи, потечи... квашня старуху месит. Я ей сказал: спорынья в старуху! Она как схватит из-за лопаты печь, меня печью хлесть..."

 В сказочных историях можно встретить самое разнообразное насилие. В ходе работы был проведен текстологический анализ 367 русских народных сказок из сборников Н. Афанасьева, В. Зиновьева и О. Алексеевой.  В текстах отмечено 584 различных акта насилия. Получается, что, в среднем, сказка содержит один-два подобных акта. Это не так много, тем более, что кровавым сценам рассказчик не уделяет много внимания.

 В русских сказках у положительных героев вы практически не найдете "насилия ради насилия", так называемой патологической агрессивности. Показатель ее частоты в текстах составил всего лишь 0.7% или 5 сюжетов из 584, что само по себе, мало. Иван-царевич не знает, что такое пойти и убить, только потому, что он этого захотел. Чаще всего, он делает это по какой-то причине: если кто-то причинил ему страдание, украл невесту, напал на подданных или родственников, по приказу (совету) родителей, желая спасти кого-нибудь или в ответ на встречную агрессивность. Насилие, конечно, может быть случайным - по недомыслию, клевете завистников, но последствия его быстро исправляются и сказка восстанавливает справедливость. По ее ходу, слушатель как бы подготавливается к насилию, оно для него ожидаемо и нормально - " конечно и я бы так же поступил в этой ситуации". За клевету - летят головы, за предательство - назначается расстрел. Под руку попадают не только змеи, кощеи, но и сестры, братья, иногда матери. Пусть немного преувеличенно, но не стоит забывать, что перед нами сказка. Не одно насилие в ней столь преувеличено. На самом деле тут нет ничего удивительного и трагического. В сказках, что важно отметить, практически отсутствуют модели деструктивного поведения, которые могли бы стать плохим примером для ребенка. Так, практически ничего не говориться о самоубийствах, или говориться, но только с народным юмором и жизнестойкостью.

 По частоте встречаемости и видам все насилие в сказках разбить на несколько групп:

Ø     убийство (по умыслу, из самообороны, фальшивое, случайное, с помощью хитрости, суицид, съедание драконом) - 301

Ø     нанесение физического урона (избиение как лишение героя/антигероя силы, как урок, драка, ошпаривание любовника) - 179

Ø     членовредительство (отрывание рук, ног, отрезание уха, языка и тд.) - 26

Ø     казнь (расстрел, сожжение, четвертование)  - 21

Ø     брань, ругательства - 14

Ø     оставление в лесу на погибель (насильственное, случайное) - 12

Ø     нападение с целью изнасиловать, изнасилование  -5.

Ø     пытки, издевательства, садизм - 12

Ø     немотивированное патологическое насилие - 5

Ø     людоедство (умышленное, по ошибке, незнанию) - 4

Ø     вандализм (с умыслом, ошибочный) - 3

Ø     прочие - 2 (рабство)

4.3.2 Убийство в сказке.

Как мы видим по частоте убийство в сказке находится на первом месте. Убийство в жизни , совсем не то, что сказочное убийство. Отнять жизнь можно по-разному. Всего сказка насчитывает до 12 видов различных убийств. Перечислим их и дадим примеры.:

1.    Убийство из противоборства доброго и злого героев (змееборческие сказки)

2.    Убийство из зависти (братьями, друзьями, сестрами)

3.    Убийство из самообороны (страха быть убитым, мнимой самообороны).

4.    Неосторожное причинение смерти.

5.    Убийство за нарушение норм этикета, бесхозяйственность, за вранье, нарушение завета и т.д.

6.    Патологическое, немотивированное убийство.

7.    Инструментальное убийство, т.е для каких-либо целей: скрыть преступление, оживить верного коня, оживить хозяина, выжить в яме.

8.    Убийство из ревности, вследствие супружеской неверности.

9.    Оставление на заведомую смерть.

10.Ритуальное убийство (поминальные убийства, ритуальное убийство живого мертвеца)

11.Массовые убийства.

12.Самоубийство.

Убийство из противоборства доброго и злого героев.

"Ну все, тебе кранты, - сказал Иван Царевич, глядя

 прямо в глаза первой голове Змея Горыныча. Она растерянно посмотрела на две другие.

 Те в ответ злорадно улыбнулись..."

 

    В. Малиновский в книге "Предсмертные прогулки" немало внимания уделяет сказочному убийству как результату борьбы добрых и злых сил. " «Главная»... сказочная смерть", - считает автор, - "всегда «погружена» в текст, она знаменует собой кульминацию, сюжетный пик повествования. Такая смерть всегда насильственна (убийство) и связана с мотивами Испытания, Противоборства: главный герой убивает змеев на поединке.... Водруженный на боевого коня, с вложенным в десницу тяжеловесным мечом выезжает богатырь смертным боем драться со змеем и одолевает его, срубая поочередно все его чешуйчатые головы"[152] - «убил до смерти, в пепел перепалил, на ветер перепустил».  Кощей погибает от переломанной иглы, хранившей его жизнь. Иглу хрясь " и тут-то Коша дух испустил". Баба-Яга находит свою смерть в огненной реке или огненном колодце - «так она и сгинула». Все кто противостоят герою получают заслуженную смерть. Злые силы - Змей Горыныч, Пан Плешович, Бурзачило поганое, Поганое поганище, Быдло одноглазое, Издолище, Чудо-Юдо, Чувилиха, Яга - для каждого уготована своя смерть. Царевич может сшибать змею головы кулаком (" О трех царских дочерях"), или схватит его за долгую шею " да наотмашь змея цоп, да цоп, да об пол грох, да грох. Крепко убил..."("Купеческий сын и царева дочь"). Иногда вместо оружия на поле брани используется кустарник. Набросился Ванюша - жимолостливыми палочками у змея шесть голов срезал ("Жар-птица"), или тростью железной сумел змеюке "головы отвалить" ( Иван-горошко").

 В ряде сказок злодея убивают во сне: " Иван -кобыльников сын подошел - колыбель еще качается... Змей разоспался. Подошел он к колыбели, наперво прищемил - придал жисть змею короткую" («Иван-Кобыльников сын»). Ягу, редко, но тоже убивают во сне: "Иван-царевич пошел к бабе Яге... застал ее сонную, ударил мечом и отрубил голову. Голова покатились и промолвила: - Бей еще, Иван-царевич...". Подобное убийство связано с поверьями, что нечисть нужно убивать с первого раза и ни в коем случае не бить еще, иначе она оживет. Поэтому и в сказке били одним ударом. Бывает, что процедура убийства связана с извлечением из антигероя внутренностей. Богатырь Еруслан Лазаревич убивает царя Огненный щит, пламенные копья: "ударил наотмашь царя мечом по шее, как колдунов бьют, голова и отлетела.

Вельможи кричат:

- Прибавь! Прибавь!

Он говорит:

- Русские богатыри раз бьют, не повторяют. Открыл череп, вынул желчь, сел и поехал в обратный путь...."

 Убийства могут быть более современными. Герою не раз удается покончить со змеем из ружья: "Видит летит шестиглавый змей...выстрелил из ружья и убил наповал" ("Два охотника"), Бабу-Ягу тоже можно подстрелить: "Увидел ... Яги-бабу в ступе с помелом и выстрелил в нее из ружья. Тут яги-баба ноги и протянула". ("Про волдянку-беляночку"). Смерть лешего приходит точно также. Столкнулся с ним охотник, понял " что перед ним не простой мужик, а леший; нацелился ружьем - бац ! - и угодил ему в самое брюхо..."( "Леший")

 Змея иногда даже взрывают. В сказке "Царя и Михайлу Трунщикова" сметливый солдат перед битвой со змеем приказал нагрузить корабли с порохом:" Налетела большая змея и бухнулась на пять кораблей...проткнула жигалом крышу, дотронулась жигалом до пороху, и вспыхнул порох, и разорвало пять кораблей и ее разорвало. Чрево из нее выкинуло на берег". В сказке "Как Иван-дурак на царевне женился" против змея используется его же оружие. Перед боем разжег Ваня костер " Смотрит, дракон из пештеры...ползет. Схватил Иван долгу головню, стал в хайло ему складывать одну за другой. Тот так и помер".

 Нередко одолеть антигероя без помощников герой не в силах. Иногда помощник героя перегрызает горло злой волшебнице, которая чуть их не погубила ("Благодарный мертвец"). Верный конь не раз спасал его от неминучей смерти: " набежит , затопчет змеюку проклятого". Вот-вот догонит Ивана-царевича змей, а кобылица чуя опасность помогает ему - " вскинула задом и расшибла змею голову".( "Иван-царевич и Марья Маревна"). Интересно, что в индийской мифологии конь Индры носит эпитет «змее-убийца» и богатырский конь в русской сказке затаптывает змеенышей. А то поможет и сама принцесса, принесенная змею в жертву. " Ванюша ударил [змея] мечом и срубил ему две головы. Тут змей выпрыгнул из моря, а царевна давай его грязью обкидывать, в глаза и в раны его. Звери тоже помогли. Так они бились долго и сладили со змеем и погубили его. "( "Сухой лес")

 Герою часто помогают его неодушевленные помощники - волшебная дубина и топор, достаточно только приказать им. " Топор и дубинка", - кричит Иван премудрый, завидя злую волшебницу, -"Порубите ее на мелкие части, побросайте все в воду". ("Иван Премудрый"). Так же в сказке "Ванюша, волк и Кащей бессмертный" Ваня приказывает своей дубинке убить злодея: " Кащей-бессмертный выпил сорок бочек вина и опьянел. А Ванюша велел дубинке его бить - дубинка его на кусочки измесила, рассеяла". Удивительный случай, когда Кащей погибает нетрадиционным способом. Девушке из сказки "Отчего волк на луну воет" побить злодеев помогают заветная рукодельная утварь. В лесу на нее нападают мужья завистливых сестер - паук и волк со своим войском. Но у девушки была помощь, материна шкатулка: "Крышка открылась, из нее вылетели...иголки, да булавки воинами. И давай этих пауков! Всех перекололи. Ножницы ищо были. А ножницы разрезали эти паутины замотаны. Ослобонили девку. А потом ножницы выскочили, эти иголки, нитки и давай колоть волков. А ножницы хвосты стригчи да уши. Всех разогнали".

 Убивают и с помощью зелья: "Прыснул на бабу-Ягу, она вдруг перевернулась в змею, прыснул на змею, она - в лягуху, прыснул на лягуху, лягуха надулась, лопнула..." (Благодарный мертвец") Иногда убийство происходит обманом. К змею-горынычу прибегает лиса, предупреждает его о надвигающейся опасности: "Едет к Вам царь Гром и царица Молонья! Царь убъет, а царица сожжет". Лиса предупредительно прячет змея в колоду или солому, а потом поджигает сено, или просит героя стрельнуть по колоде из ружей.

 В некоторых сказках борьба добра и зла обретают конкретные исторические черты. Вместо змея-горыныча выступают половцы, вместо Ивана-дурака - русский богатырь. Воссоздаются сцены сражений. Так, в " Сказании о храбром витязе Укроме-табунщике" перед нами разворачивается сцена битвы половецкого Баклана-богатыря и Укромы-дружинника. " [Баклан] Укрому в охапку, сжал его и хотел задушить, только Укрома был крепок, словно мельничный жернов: как ни бился с ним великан, у него ребра не подавались; наш табунщик только пыхтел да пожимался. Сам же он впился в Баклана, как паук, уцепился за него обеими руками подмышки, запустил пальцы, рванул и выхватил два клока мяса. Великан заревел от боли как бешеный и руки опустил, а Укрома стал на ноги, как ни в чем не бывал, и, не дав великану опомниться и с силою справиться, схватил его за обе ноги, тряхнул и повалил, как овсяный сноп. Вся дружина православная вскликнула от радости, а рать-сила половецкая завопила, словно душа с телом разлучилася. Укрома-табунщик дослужил свою службу князьям и воеводам: он схватил великанов меч-кладенец и одним махом отсек Баклану-богатырю буйную голову.

 Или в сказке о богатыре "Незнайко" убийство совершается с эпическим размахом[153]: «вышиб Незнайко сарацинского рыцаря из седла на сыру землю; во глазах ему свет сменился, изо рта, из носу кровь потекла! Соскочил Незнайко да со своего коня, прижал богатыря к сырой земле, выхватил из кармана чин-башило - булатный нож в полтора пуда, распорол у сарацинского рыцаря платье его цветное, вскрыл его груди белые, досмотрел его сердце ретивое, пролил его кровь горячую, выпустил его силу богатырскую; отрубил потом ему буйну голову, подымал на то копье долгомерное…».

 Иногда, убийство совершают положительные героини - женщины. В сказке о "Мудрой девице и семерых разбойниках" бедняк в лесу нашел много денег. А они оказались разбойничьи. И вот попрятались разбойники в бочки, под видом торгового каравана заехали к бедняку на двор. " Разбойники сидели в бочках и ждали ночи, чтобы выйти из них и погубить бедняка. А бедняка " дочь вышла на двор, стала осматривать бочки, одну открыла - в ней масло, другую попробовала открыть - нет, не сможет; припала ухом и слушает, а в бочке кто-то шевелится и дышит. “Э,- думает, - да тут недобрая хитрость!”

Пришла в избу и говорит:

- Батюшка! Чем будем гостя потчевать? Сем-ка я пойду затоплю печку в задней избе да изготовлю чего-нибудь поужинать.

- Ну что ж, ступай!

Дочь ушла, затопила печь да между стряпней все воду греет, кипяток носит да в бочки льет; всех разбойников заварила. ".

 У антигероев свои методы. Они могут убить, вплетая герою глаз с обещанием : "Ты сильнее и храбрее будешь" («Сказка про Ивана-Царевича и Федора нянькина») или "махнут носовым платком и сделают камнем", как было в сказке "Солдатские сыны". Баба-Яга в одноименной сказке руками вручную "изломала " нехозяйственную девушку " да косточки в короб и склала" или " ударит пестом" и навалит сверху камней ("Благодарный мертвец"). Змей разрубает героя на четыре части («Иван-Царевич и Марья Маревна»). Кащей " налетел на Ивана-царевича, и здынул выше головы, и ударил его об пол, и убил Ивана-царевича, и похоронил его на дороге", то "изрубил его в мелки куски, поклал в смоленую бочку... и бросил в синее море"("Марья Моревна"). Злой колдун пытается убить на свадьбе молодоженов: " вынул два пузырька и шильце, ранил шильцем руки жениха и невесты и набрал их крови..., для того, чтоб жених с невестой померли"( Рассказы о мертвецах). В "Сказке о медведе костоломе и об Иване , Купеческом сыне" медведь убивал людей." Нападет, бывало, супостат-медведь на лошадь ли, на корову ли, на прохожего ли оплошалого - и давай ломить тяжелою своею лапою по бокам да в голову, инда гул идет по лесу и по всем околоткам; череп свернет, мозг выест, кровь выпьет, а белые кости огложет, истощит да и в кучку сложит: оттого и прозвали его Костоломом".

Убийство из зависти.

"Завистники умирают, но зависть - никогда"

 Ж.Мольер 

 Нередко главным мотивом убийства в сказке является зависть - т.е. досада к чужому добру или успеху. Даже в тридевятом царстве встречаются завистники, и особенно их много среди близких и родных людей. Героя то и дело предают родные и названные братья, сестры и матери и т.д. Поводы к зависти могут быть разные: ревность - «пожалел бы тебя, да за то убью, что тобой девки хвалятся» («Еруслан-Лазаревич»), волшебные вещи, на которые позарились братья Ивана-царевича. Сговорившись, они убивают его (или оставляют в царстве мертвых), иногда разрубают на части, а иногда спускают в бездонную нору.("Иван-царевич и синеглазка"). В сказке о "Чудесная рубашке" старшие братья убивают младшего для того " чтобы все отцовское имение разделить меж собой на две части".

Предмет зависти может быть самым пустяковым. В "Чудесной дудке" пошли сестрицы в бор по ягоды. "Берут две старшие по блюдечку, а малая взяла красненький кубчик. Пошли; набрали по посудке. У большой-то есть нельзя, у середней-то в рот не возьмешь..., а у мало-то любехонько, больно краснехонько... Вот большая-то сестра средней и говорит: "Давай-ка, сестрица , малую ту сестру убьем , ягодки себе возьмем!". Убили и схоронили...".

 Что бы ни происходило, как бы не ухитрялись завистники, ни один из них не избежит возмездия. Они всегда бывают наказаны. Порой их прощают, порой жесткого казнят. Интересен тот факт, что предательство героя отцом в сказках почти не встречается. Напротив, отец - это тот человек, который рассудит и всем воздаст по заслугам.

Убийство из самообороны.

В сказочной самообороне нет ничего особенного. И герои сказок могут стать жертвами. Чтобы избежать этого они вынуждены обороняться, т.е. предпринять какие-то действия перед лицом неминуемой агрессии со стороны другого человека или кого-нибудь еще. Во многих байках домашние звери, живущие в избушке вынуждены обороняться от голодных медведя и волка. " Медведь отворил дверь , волк вскочил в избушку. Бык его прижал к стене рогами, а баран ну осаживать его по бокам, и так его приняли, что волк и дышать перестал" ("Зимовье зверей"). Или "приходит волк в избу и уставился на барана, испугался баран и со страху хотел уже заблеять; вдруг петух закричал "Кукуреку!" слетел с жердочки и давай волку глаза клевать. Выскочил кот с печи, фыркнул и ну глаза волку царапать. Бросился на подмогу баран из угла и так бонул волка рогами, что тот перекувыркнулся. Набежал бык и рогами проткнул волку бок. А свинья в подполье кричит: "Хрю, хрю, хрю! Ножики точу, топоры точу, хочу живого съесть" ( "Петух, кот, свинья, баран и бык"," Напуганные волки и медведь"). 

 В ряде историй самооборона может быть мнимой, а страх за себя - ложным. Как-то раз нанял черт в работники мужика. Тот хитро его обманул, что черту показалось, что мужик втрое сильнее его самого. Ночью говорит чертихе: "Вот так работник! Я то ли не ядрен, он меня... ядренее, надо его ужо ночью убить, а то жить будет плохо". Но мужик все слышал и заместо себя подложил чурку.

 В сказке "Кузька-вор" барин спасая свое имущество отрубает "напрочь голову" Кузьке, сунувшемуся в окно. Однако, невдомек барину, что хитрый воришка вместо себя просунул мертвеца.

 Редко убийство из самообороны совершает девушка. В сказке "Разбойники" лихой человек хочет убить молодую девушку, дождался пока все из дома уйдут " услыхал, что все приутихло, вышел из погреба и говорит ей:

- Здравствуй, красная девица, пирожная мастерица!

- Здравствуй! - отвечает Аленушка.

Разбойник осмотрел все в избе и вышел посмотреть еще на дворе, а Аленушка тем временем поскорей двери заперла и огонь потушила. Разбойник стучится в избу:

- Пусти меня, а то я тебя зарежу!

- Не пущу; коли хочешь, полезай в окно! - А сама приготовила топор.

Только разбойник просунул в окно голову, она тотчас ударила топором и отрубила ему голову, а сама думает: скоро приедут другие разбойники, его товарищи; что мне делать? Взяла отрубленную голову и завязала в мешок; после притащила убитого разбойника, разрубила его на куски и поклала их в разные мешки и горшки."

Неосторожное причинение смерти

 Чаще всего неосторожная смерть имеет несколько значений - наставительное и нейтральное. Наставительное заключается в том, что не стоит говорить "под руку" и как это может плохо закончится. Так происходит в сказках "Старуха", " Лиса- Плачея". В них дед взбирается на небо или дуб, захватив с собой старуху в мешке. Она поминутно беспокоит его и спрашивает: "Не взобрались ли?" : « [дед] лез, лез, устал, да и выронил мешок, смотрит — лежит старуха, зубы ощерила, глаза вытаращила. Он говорит: «Что ты, старуха, смеешься? Что зубы-то оскалила?» — да как увидал, что она мертва, так и залился слезами». В сказке "Старуха" дед несет старуху в мешке за вороньими яйцами, неосторожно роняет ее с дуба прямо в реку и та погибает.

 В "Сказке о жерновках" неумный барин ловит надоедливого петушка, который докучает ему и требует вернуть украденные жерновки. Наконец, барин ловит петушка, приказывает его зажарить и съедает. А тот из живота благим матом: "Барин, барин подай мои жерновки". "Рассвирипел барин и приказал лакеям зарубить петушка. Не смели лакеи ослушаться барского приказу и давай топорами рубить по барину, чтоб достать петушка. Разрубили барина, а петушок выпрыгнул из него... и был таков". Вот так барин случайно лишает себя жизни.

 В цикле сказок "Лисица и дрозд" птица обещает насмешить лисицу. Иначе та угрожает съесть всю его семью. Дрозд летит к гумну, " где молотили сыновья с плешатым отцом. Взлетевши, сел прямо отцу на плешь, сын хотел убить дрозда, а убил отца... Лисица засмеялась". В сказке "Лиса и соловей" убийство отца более детализировано. Сын -дурак увидел как отцу на лысину сел соловей. Говорит: "Батюшка, постой, я соловья убью!" Размахнулся цепом да по лбу отца-то. Отца и убил..."

Убийство за нарушение норм этикета, бесхозяйственность, за вранье, нарушение завета, предательство.

 Повод для такого убийства может быть самый, казалось бы, несерьезный: «Без спросу в шатер вошел, без докладу выспался, можно тебя за то смерти придать». Или за непонравившийся ответ, как это сделал Еруслан-Лазаревич.

 За бесхозяйственность, хоть и по ложному навету завистников, отец-купец приказывает сыну убить дочь, на плечах которой во время их отъезда оставалось хозяйство. "Осерчал отец на дочку и вот посылает он сына родину... убить дочку, потому что она распустила все свое именье" ( "Купец Серогор и двое его детей"). В сказке "Коза-тарата", "Коза-Дереза" поп поочередно посылает всю свою семью пасти коз. А вечером идет в козам и спрашивает "Вы сыты ли, пьяны ли?". Все отвечают утвердительно, только одна жалуется: "Я не сыта, я не пьяна: я по горкам не ходила". После этого " поп прицелился - хлоп работника и убил". Каждый день история повторялась, а поп за некормленую козу " и сына убил... и дочь зашиб...и попадью".

 За вранье тоже страдают. Иван в сказке "Солдатские сыны" бросает уличенного во вранье водовоза "среди моря. "Вот, пусть рыба ест". Сюда же можно отнести смерть за обман и лживую клятву (например, в сказке «Еруслан-Лазаревич»).

 В другой сказке "Медведь и три сестры", русском аналоге "Синей бороды", медведь поочередно брал девушек замуж.  Со всеми ими был у медведя завет не ходить в амбар " где лычкой завязано, говном запечатано". Медведь отлучался, но ни одна из них так и не удержалась. Как только медведь обнаружит, что любопытные девицы ходили в амбар, приказывает: "Но-ка неси топор! - принесла топор. "Клади голову на траву!" - Положила. Он ее зарубил, в чан кровь сцедил, туловище забросил. Дверь лычком завязал, говном запечатал. Вот тебе на!".

 За предательством всегда следует справедливая казнь. " Предавших Ивана-царевича братьев выводят в чистое поле и казнят, невзирая на несоизмеримые затраты, из пушек и т.п.... или расстреливают их на воротах."[154] Встречаются и более изощренные убийства: Елену Прекрасную за ее злодеяния привязали голую к дереву, чтоб ее белое тело съели комары да мухи, а одну из неверных жен заклевали птицы; ведьму привязывают к лошадям и разрывают на части. 

Патологическое убийство.

Патологическая агрессия - это немотивированное ничем насилие, "агрессия ради агрессии" обычно является свойством психопатических личностей или же личностей с патологическими особенностями. Выражается болезненной потребностью к агрессии и внутренней мотивацией последней, связанной с удовлетворением, удовольствием от проявлений своего насилия. В сказках патологическое насилие полностью дано на откуп отрицательным персонажам. То, что они при этом делают, не имеет очевидного объяснения "… летел над лесом Кащей бессмертный. Увидал их, Ванюшку на куски растерзал, а Елену прекрасную забрал"(Ванюша, волк и Кащей бессмертный). Или "в одну деревушку повадился змей летать да людей пожирать. Всех приел. В крайнем дому один мужичок остался. Завтра змей прилетит и его съест." ( «Змей и Цыган»). Мы не находим никакого обычного объяснения злым поступкам Кощея. "Кощей является, по сути, воплощением зла, у его поступков и не должно быть мотивации, он представляет собой все, противное человеку..."[155] Змей Горыныч тоже совершает зло только потому, что он такой плохой. Делает он это как-то вдруг, внезапно, без видимых оснований. Только Ваня собрался на царевне женится, "вдруг пишет змей иноземный царю письмо, не отдашь дочь замуж, царство твое уничтожу". Сказка не объясняет почему змей летает по ночам к невесте и убивает ее женихов. Рассказчик просто ставит перед фактом творимого насилия - «повадилась... ходить Смерть и ест наших детей каждую ночь по очереди». Откуда она взялась и почему убивает детей, не очень понятно. Важно само происшествие. 

 Женские сказочные персонажи явно тяготеют к крайностям. Они могут быть сверхагрессивны. " Лесная женщина после расставания с пришлым мужем мстит ему тем, что надвое разрывает их ребенка и кидает одну половину ему, а свою половинку съедает («Федор Бурмакин и Вавилонское царство»)".[156]

 Очень редко, но патологической агрессией могут страдать и положительные герои сказок. В сказке "Иванушка-дурачок" встречаем несколько примеров патологического насилия. Сначала Ванюша заставлял лошадь воду пить: "Что ты не пьешь? Вода не солона? Я счас посолю". Взял соль...высыпал всю в реку. "Пей!" Она не пьет. Он начал ее бить. Бил, бил она, значит, упала на коленки-то в воду и утопилась". А потом Ваня приходит на поминки женщины. Ему и говорят. "Ну, Иванушка, иди собирай всех ребят и девок и маленьких ребятишек - всех! Человек сорок набери....Чтобы человек сорок на поминки помянуло ребятишек..." Ну, пошел, телеги нет, лошади нет. Он взял привязал к бороне веревку , веревку на шею к себе и за плечо. И поехал - вверх зубьями борона. "Девки, ребята, выходите, я вас повезу  всех на поминки".

 Ну, ребятишки глупенькие бегут. То мальчишка, то девчонка бегут. Он одного схватит, на борону кинет, другого схватит, на борону кинет. Кого на зуб кого мимо... Накидал их, всех тут перемял и на бороне прет их....

 Которых это прямо на смерть убил... которых покалечил...Вот таков был Иван".

 В другом варианте сказки, Ванюшка-дурачок пасет овец, " видит, что овцы разбрелись по полю, давай их ловить да глаза выдирать; всех переловил, всем глаза выдолбил, собрал стадо в одну кучу и сидит себе радехонек".

 Омеля-дурак тоже иногда чудит. Поехал в лес на санях-то. По улице мчится, а " оглобли во все стороны мотаются и хлещут всех; кто идет, того и бьют. Ну, вот с дровами назад мчится, сколь народу переувечил, перекалечил. Он сидит, сопли сморкат, да на кулак мотат".( «Амеля-Дурачок»).

 При всем сказанном, заметим, что патологическая агрессия со стороны "добрых" персонажей обычно расценивается в сказке, как часть их неполноценности, того, что они не понимают до конца, что делают. У отрицательных персонажей агрессия - это суть, смысл и способ существования. Может быть потому и агрессия с их стороны воспринимается как абсолютное зло.

"Инструментальное убийство" (т.е для каких-либо целей: скрыть преступление, оживить верного коня, оживить хозяина, выжить в яме)

Когда убийство "инструментальное" - это означает, что у него есть все же какая-то цель, внешняя мотивация, связанная с причинением вреда. Иными словами нанесение ущерба не является самоцелью. С помощью убийства иногда в жизнь воплощаются какие-то стремления или желания, так или иначе учитывающие воздействия извне. Из инструментальных убийств, встречающихся в сказке можно привести следующие: 

 а. Это может быть убийство с целью скрыть следы преступления. "Так вор, опасаясь дознания, отворачивает голову своему попавшемуся сообщнику, после чего сказочные власти вынуждены возить мертвое тело по деревням для опознания."[157] Или когда один из подельников попадается в специально устроенную ловушку - "чан со смолой" - другому ничего не остается как убить его. "Посмотрел, что тот упал,...вытащил, отсек ему голову, а тулово опять спустил в чан"("Ловкий вор"). Убийство может совершаться для того, чтобы успешно совершить другое преступение, т.е. как подготовка к новому преступлению. Такое как раз описано в сказке "Мужик и черт". Мужику надо было выкрасть венчальное платье из-под пола собора. А там как раз проходила служба. Черт всех отвлек, превратился в золоторогую лань и давай вокруг собора бегать: " и вышли все, остался один монах и тот смотрит в окно. Мужичок... взял кирпич, который поматерее... выходит из-за печки, этим кирпичом и зашиб монаха... потом достал подвенечное платье... и выходит вон".

 б. Мотив избавления от соперников также популярен в народной сказке. «Иван-царевич махнул рукой и всех женихов-соперников перебил». 

 Злая ведьма, превратив настоящую царицу в утку и приняв ее облик, живет с царем в браке, а детей ее хочет убить, поскольку видит в ней будущих соперников на престол. Ночью пробралась злая волшебница " взошла к малюткам в спальню, зарезала их и дала им в руки по ножику, чтоб подумали, что они сами зарезались".( "Волшебница и золотая утка"). 

 в. Убийство может совершаться для оживления, изменения состояния героя. Таковое обозначим как "преобразующие убийства". "Иван-Царевич для того, чтобы оживить «верного слугу» Булата-молодца из камня, в который тот превратился, вынужден зарезать свою дочь и сына, нажитых в законном браке с Василисой Кирбитьевной, и их кровью помазать камень. Оживший Булат-молодец, в свою очередь, оживляет детей кровью из своего пальца."[158]  Время от времени ожить герою, между прочим, помогает нечистая сила: "Чертенок изрубил его на мелкие части, бросил в котел и давай варить; сварил, вынул и собрал все воедино как следует: косточку в косточку, суставчик в суставчик, жилка в жилку; потом взбрызнул мертвой и живой водою — и солдат встал таким молодцом, что ни в сказке сказать, ни пером написать». 

 Бывает, что убийство совершается над человеком, ставшим оборотнем, чтобы сделать его обратно человеком. В норвежской сказке один из королевичей, превращённых в жеребят, говорит своему избавителю: «возьми этот старый меч, в день твоей свадьбы ты должен отрубить нам головы и снять лошадиные кожи; тогда мы опять сделаемся людьми».[159]

 В некоторых историях встречается сюжет, когда заколдованную молодицу, чтобы "очистить" от злых чар сначала приходится убить. " Взял малый брат острый нож, разрезал у молодицы белу грудь и достал до ретива сердца; распахнул ее белу грудь на обе стороны. Поползли из нее змеи и ужи. Малый брат из ее чрева гадину рукой выгребал, ее чрево морской водой вымывал, шелковою ниткой зашивал"( "Купеческий сын и царева дочь"). Представление о подобном убийстве восходит к верованиям славян, что злые духи вселялись в людей в образе насекомых и пресмыкающихся. Русские лечебники XVIII века приводят рекомендации, об изгнании из тела больного или бесноватого человека лягушек, змей, мух и сверчков.

 Убийства время от времени совершаются для очередного перерождения. В сказке "царь-медведь" бычок, унесший царских детей от злого медведя, говорит: " А на дворе приготовьте сейчас костер, зарежьте меня да на том костре и сожгите.
— Ах!—говорят царские дети.— Зачем тебя резать? Лучше живи с нами; мы за тобой будем ухаживать, станем тебя кормить свежею травою, поить ключевой водою.
— Нет, сожгите меня, а пепел посейте на трех грядках: на одной грядке выскочит конь, на другой собачка, а на третьей вырастет яблонька; на том коню езди ты, Иван-царевич, а с тою собачкой ходи на охоту. Так все и сделалось." Бычок переродился в животных помощников и дерево, продолжая помогать главным героям.

 д. Убийство из «практических» соображений совершается по разным мотивам. Например, для обмана. "Буря-богатырь, коровий сын, убивает своего верного коня и, спрятавшись внутри него, ловит позарившегося на мертвечину ворона, обещающего взамен на спасение принести живую и мертвую воду, с помощью которой богатырь восстанавливает свои отрубленные ноги и оживляет коня"[160] Иногда в роли приманки выступает случайная кобыла, которую герой потом не оживляет. ( Федор-Водович и Иван-водович). Богатыри , чтобы проверить действие воды разрывают на мелкие ушинки, того, кто ее принес, чтобы проверить действие воды. 

 Шут решивший надсмеяться над другими шутами, убеждает их убить и продать своих жен. Типичное убийство ради наживы. Говорит им "… покойника продал и везу теперь полон гроб денег". Шуты, ничего не говоря, приехали домой, перебили своих жен, поделали гроба, склали на телеги и везут в город; везут и кричат: "Покойников, покойников! Кому надо покойников!"("Шут", "Умный и глупый"). Бывает, что дурак может добыть денег "при помощи мертвого тела своей матери, которую он часто сам и убивает "[161].

 Убийство из-за страха быть раскрытым совершает Ванька-дурак. Как-то он взболтал попу о том, что нашел сокровище. Пришел домой, отец как узнал о том, что Ваня проговорился, отругал его, мол-де поп теперь всем расскажет. А Ванька в ответ "Не брани батька , поп н скажет, я пойду оторву ему голову . И пошел дурак к попу... оторвал попу голову; туловище спрятал под солому..., а голову принес домой и бросил на вышку". В сказках "Дурачок", "Макар-дурак" попа постигает такая же смерть.

 Если старый царь вздумал жениться на молодой, он убивает свою старую жену, как это произошло в сказке "Три царства - медное, серебренное и золотое": собрал царь " думу, обвинил свою жену в совете с злыми духами и велел отрубить ей голову".

 Распространенный сюжет инструментальных убийств - это лишение жизни зверей, охраняющих смерть Кощея, царя Ветра, чтобы достать заветное яйцо. Царевич сам или с чужой помощью расправляется со зверьми-хранителями смерти злодея. В "сказке об Олененке и Елене Прекрасной" герой по имени Олененок спасает красавицу от злого Царя ветра. Ветер как-то проговорился, что смерть его хранилась в голове Оленя. " Настало утро. Ушел царь Ветер по своим делам, а красавица взяла его лук да стрелы и дала их Олененку, рассказала ему, как царя убить можно. Обрадовался Олененок, взял лук, стрелы, пошел, пустил стрелу, убил оленя, побежал, разрубил ему голову, достал коробочки. Только упал олень, почуял Ветер недоброе. Поспешил он домой."

Убийство из ревности, супружеской неверности.

 И такие убийства встречаются в сказочных сюжетах. То дурак убивает любовников молодой жены, а потом хоронит их: «кого в прорубь всадил, кого грязью прикрыл и концы схоронил». То солдат, заставший свою жену на месте преступления: " взялся за меч, предал смерти и жену-изменщицу и ее любовника, а сам женился на красной девице..."("Чудесная рубашка").

 Если сыновья застают свою мать с полюбовником, то жестоко убивают ее. "Приехали... Вошли в дом. Ихняя мать сидит со своим полюбовником за столом, любезничают. Взяли свою мать, наступили на ногу, за другую взяли и раздернули; а этого полюбовника привязали ко дверям и расстреляли его". ( "Золотое Яичко"). 

Оставление в лесу на «заведомую смерть».

 В сказке "Купец Серогор и его двое детей" брат одевает сестре на голову кожаный мешок и отвозит ее далеко, чтоб "ей оттуда не выйти". Муж в "Сказке о злой жене", "жене-спорщице", "жене-доказщице" заводит супругу в лес и хитростью заманивает в бездонную яму.

 Ритуальное убийство (поминальные убийства, ритуальное убийство живого мертвеца)

 В некоторых сказках начинается с того, что у дурака умирает отец. Тот ходит к нему на могилу и получает в дар богатырского коня. Позже по ходу повествования, встречается сюжет с описанием ритуального убийства, когда Иван-дурак выезжает в поле за своим волшебным конем ("Сивко-Бурко", "Свинка-золотая щетинка,утка-золотые перышки, золоторогий оленьи золотогривый конь", "Иван-запечин"). Но прежде, чем кликнуть своего коня богатырского, дурак расправляется с клячей на которой приехал в поле. Как только выехал в "широко раздолье; слез с кобыленки, взял ее зарезал, кожу снял повесил на поскотину, а мясо бросил..." Или сядет на овцу, да собаку, приедет, а в поле их убьет: " Кожу с них сдернул и повесил на огород, а мясо раскидал". В сибирских сказках это убийство комментируется подробнее. Содрав кожу с лошади герой восклицает: " Наите, сороки-вороны, ешьте, поминайте тятькину душу". ( "Бурка, Каурка и синегривый конь"). Таким образом, перед нами воспроизводится славянский обряд поминания усопших, который нашел свое отражение и в фольклоре. Умершему, в благодарность и память, дурак жертвовал домашнюю скотину.

 Встречается в сказках ритуальные убийства живых мертвецов, которые при жизни были колдунами, а со смертью превратились в вампиров. По ночам они вставали из могилы, ходили по деревне и пили людскую кровь. И вот решили этого колдуна уничтожить"…. привезли дрова на кладбище, свалили в кучу, вытащили колдуна из могилы, положили в костер и зажгли, а кругом народ обступил - все с метлами, лопатами, кочергами. Костер облился пламенем, начал колдун гореть; утроба его лопнула, и полезли оттуда змеи, черви и разные гады, и полетели оттуда вороны, сороки и галки; мужики бьют их да в огонь бросают, ни одному червяку не дали ускользнуть. Так колдун и сгорел!". ("Сказки о мертвецах"). Обряд сжигания колдунов, похоже , излагается рассказчиком, который, сам не раз участвовал в подобных ритуалах. 

Массовые убийства

 Не лишены сказки и массовых убийств. В основном это батальные сцены. В "Сказке Иван-Кобыльников сын" нареченные братья-богатыри  воют с огненной тучей змеев: " Иван- Кобыльников сын выходит -туча-то над головой. И давай они, биться, и давай биться. Бились-бились треть тучи убили. И Ивана - месяцева сына убили. Три трети осталось. Бились, бились - половину тучи убили, и Ивана - солнцева сына убили. А половина тучи осталось, войска "нечистов-дьявольков". Бился, бился Иван - кобыльников сын, треть тучи побил, и его побили."

 Случается, что хитрый герой умудряется перебить двенадцать змеев. Пойдет их провожать ко дворцу, сделает под забором подкоп. Сам вперед залезет, а змеи поодиночке за ним. Он поочередно головы-то срезал, "перебрал всех по одному, всех двенадцать. От каждой головы по язычку отрезал, в карман положил". ("Два Охотника"). Массовые убийства происходят в сказках, где воюют птицы и грызуны. "Мышка свое зверье собрала , воробей своих птиц тоже собрал , да и давай в этом саду воевать. Весь сад повалили и весь сад уничтожили, одни трупы лежат" ("Жар-птица и царь Ирод"). 

 Иногда герой совершает убийство девяти братьев своей будущей невестки. В сказке "Краса - длинная коса" купеческий сын хочет взять замуж Красную красу - длинну косу и поочередно перебивает всех ее братьев. На первый день в церкви троих столкнул, те и пали. На следующих день убил еще троих. Двое остались. Он к ним домой пришел. Старшего брата " взял... в красный угол толкнул. Тут его что-то и разорвало. Ну, средний брат ему стакан самогону дает. А он говорит: "Ты старший, тебе первому пить". Тот выпил и пал мертвый..." Потом заставляет девятого и последнего брата утираться отравленной ширинкой, после чего тот, как и все остальные, погибает.

 В сказке "Кот, петух и лиса" кот вызволяя кочета от лисы припрятался перед ее домом, стал стучать хвостом под окно и кликать. " К коту стали выходить лисонькины дети, один за другим; он их всех поколотил; после вышла сама лиса, он и ее убил и избавил кочетка от смерти". 

Самоубийство

 Самоубийство в сказке встречается редко. Чаще это бывают демонстративные суициды и суицидные мысли: " От девичьей тоски чахла Олена Догоновна без Ивана-царевича… посидела утром, посидела и начала закусывать, а это было еще утром, бабушка подала ей лепешки и яичницу и начала потчевать. Царевна съела лепешку - задумалась, съела другую - загорюнилась, съела третью - запечалилась, а как попробовала яичницы, скочила из-за стола, схватила ножик и прямо к зеркалу..."Ивана-Царевича, Ивана-Царевича, - закричала царевна,- или я умру". ("Сказка о золотом царстве"). В сказке о "Фоме Беренникове" у героя тоже мрачные мысли: " плохо ему на белом свете, все его обижают, и вздумал он: "Дай пойду утоплюсь с горя!". Однако, герой даже не предпринимает попыток. Желание проходит, а все дальнейшее повествование и удачи героя говорят лишь об одном: " как хорошо, что он не наложил на себя руки". В этом находит отражение понимание бессмысленности самоубийства.

 Лишь в двух сказках мы обнаружили завершенное самоубийство. Одна из них называется "Злая невеста". В этой истории самоубийство совершает опозоренный царский генерал, преступления которого раскрылись спустя много лет. Он кидается из окна второго этажа, заранее зная, что внизу находятся солдаты со штыками "… енерал - бу-бух , бросился в окно , прямо на штыки и закололся". Во второй сказке самоубийство описано в контексте справедливого возмездия, и не без народного юмора. В истории "Солдат Ерема -хитрый" служивый подлавливает принца, ходившего по ночам к царевне. Любовник пробирался по лестнице в окно. Подстерег его Ерема, " тот там по лестнице лезет, а этот окно открыл и давай на него сверху ссать, на того принца-то, на жениха. Обоссал его. Но он оттуда и попер матом [на принцессу]: - Проститутка, така-сяка! Вздумала позорить! - Убежал и застрелился, но чё же! Невеста его обоссала! Застрелился...!". 

 Угроза самоубийством – это нередко шантаж. Оказывается некоторые сказочные герои способны на это. Сын лесника в одной из многочисленных пересказов "Бабы-Яги" нашел в лесу молодую девушку, привел домой. Говорит отцу и матери: " Я себе невесту нашел. Она себе была красива, только нага. Давай ей сряды. Вынь все из белья. Мать подала нижнее белье и верхнее белье, стали ее поправлять. Она поправилась, такая барыня стала. Он говорит:— Мам, я на ней женюсь.— Да что ты,— мать говорит.— и будут говорить: «Богаты лесники, нашли в лесу невесту-то » — Пускай говорят, пускай живет моей женой. А не жените, то глядите— будет плохо. Я сам над собой что сделаю,— сын говорит."

 Русская сказка почти не знает самоубийства. Она учит сражаться, воевать за себя, но никак не добровольно оставлять жизнь. Ни один герой не опускает руки, он борется, чего бы это ему ни стоило. Этот момент, полагаем, очень важен для воспитания детей.

4.3.3 Нанесение физического вреда

" Было у царя три сына. И настала  пора их женить.

Взял старший сын лук, стрелы, выстрелил и попал

 в спину среднему. Пришлось жениться" 
Народное творчество

 На втором месте по частоте в русских сказках находится "нанесение физического урона" (избиение, драка, ошпаривание и т.д.). Всего 173 раза. В основном речь пойдет о драке. Драка, как определял ее исследователь русской словесности В.Даль - это " бой, битва, побоище, потасовка, схватка, рукопашная ссора, кулачная свалка...". От слова "драка" происходило много однокоренных слов. Забияку, драчливого человека на Руси называли "Драчун, драчуха, драчунья, дракса". В Тамбовской губернии про особо задиристых говорили: " дракун, дракунья ". Очень похоже на слово "дракон". Может быть именно из-за любви подраться змеи в сказках и назывались драконами. Избиение - это, как правило, односторонняя драка, потасовка, когда избиваемый заранее обречен и не может дать обидчику сдачи.

 Русский народный фольклор ярко живописует драки и избиения. К потасовке рассказчик подобрал огромное количество эпитетов. Меткие и точные выражения, означающие только одно - "бить, избивать" в народном наречии и неповторимых диалектах зазвучали по-своему. В устах простых людей они приобрели какое-то особое объемное звучание. Когда слова эти попадают на слух, понимаешь, насколько разной может быть драка. Проходит ли она под общий смешок, когда дураку в сказке, что называется "дали балалайку", "галадиков нашвыряли" или "отчихвостили". Или уж была сильно жестокой, такой в которой "ошарашили", "прибили", "изкобенили", "отклочили", "отсизовали", а хуже того "измутузили" или "отгвоздили". Русский мужик со злости, а то и запросто мог "здынуть", "отпазгать", "наволтузить", "нахвошшать" дурака или злого барина. Били по всякому "дули", "валяли", "потчевали". Иногда "нахаживали", "мяли бока", "колотили"," оттаскивали". Побить, значило, что "закуртепить, заучить, заушить, пласнуть, хвостнуть, колонуть, вооружаться, скандалить, отмять, оттункать, скомить" - вот сколько слов для одного значения нашлось у народного повествователя. Все это, безусловно, подчеркивало богатство и неисчерпаемость воображения русского народа, уникальность его культуры и речи.

 Итак, в сказке бывает нескольких видов драк:

Ø     потасовка нечисти (братьев героя) за обладание сокровищами, едой, волшебными предметами, красавицей.

Ø     избиение дурака в сказках, где он говорил не к месту, за что и получал.( "Набитый дурак", "Иван-дурак", "Ванька-дурак", "Дурачок" и т.д. - см. параграф "дидактическое насилие")

Ø     драка с нечистой силой на выживание;

Ø     драка с нечистой силой как соревнование;

Ø     этикетное избиение (за невнимательность к говорящему);

Ø     бытовые избиения (связанные с брачными отношениями, избиения барами крестьян; избиения попов, господ крестьянами)

Ø     магическое избиение;

Потасовка за обладание сокровищами, едой, волшебными предметами, красавицей.

 Драка за сокровища, за еду, невесту известна многим сказкам. Для героя - это способ обмануть глупых чертей или леших и добыть волшебные предметы. Так, идет солдат, видит три черта "бреют" друг друга; делят, разделить не могут сапоги-скороходы, ковер-самолет и шапку-невидимку. " Дерутся, кровь с них так и льется, клочья так и летят!". (Заколдованная королевна). Герой рассуживает их по-своему: бросает камень или запуская стрелу говорит: "Кто первый принесет ее, тот все и получит ". Черти со всех ног за стрелой, а он спокойно забирает все волшебные предметы себе. В некоторых историях драка между нечистыми происходит на кладбище или в часовне. Покойники дерутся, споря кому съесть солдата. 

 Завистливые братья, поднимая героя из глубокой ямы наперво выносят на белый свет королев медного, серебряного, золотого царств. Как увидели молодую девушку "да задрались, а девица и говорит: "Там еще есть". Они вторую вытянули, да в драку, а она опять говорит: "Там еще есть!". Они и третью вытянули, да задрались и не захотели Ивана доставать"( «Иван-Горошко»).

Драка с нечистой силой на выживание

 В сказках о мертвецах отважному солдату приходится драться с умершим колдуном. Он приходил по ночам и забирал людей. Пришел и в этот раз, а солдат-то его уже поджидал." Колдун... вскочил на полати и давай с солдатом возиться. Тот его тесаком рубил, рубил, все пальцы на руках поотбивал, а все не может поправиться... солдат схватил его за бороду и до тех пор угощал тесаком, пока петухи не запели".( Сказки о мертвецах) В сказках " Про мертвецов" купеческий сын справляется с живым трупом. «Вот подъезжают они к кладбищу. «Стой! — закричал купеческий сын. — остановимся здесь ночевать.» А работник опять за свое. «Тут страшно, по ночам мертвецы встают!» — «Экой ты, всего боишься!» Остановились и легли спать на могиле. Купеческий сын заснул, а работнику и сна нет. Вдруг из той могилы подымается мертвец в белом саване, огромного роста, навалился на купеческого сына и начал его душить. Тот пробудился, сшиб мертвеца под себя и принялся, в свою очередь, бить и мучить всячески. Мертвец терпел-терпел и стал пощады просить».

Драка с нечистой силой как соревнование

 Как правило такие драки, связаны с принцессой. Повадился к ней по ночам нечистый ходить. Герой, желая освободить ее, предлагает черту (лешему) соревнование. Это может быть драка - кто кого сильней в лоб огреет, чехарда с выдиранием кожи и прочее. Кто проиграет - тот должен оставить принцессу. Вот несколько примеров: "Бежит черт, давай Шурыпа драться". "Давай, да, чтобы не пятиться". А перед этим Шурыпа надел три железных шляпы и железный кулак. "Досталось черту Шурыпу бить. Шурыпа слез с кроватки, встал и стоит как пенек. Черт развернулся, да и стук! Шурыпа стоит невредим. [И так до трех раз]. "Эх, Шурыпа, как я руку-то отшиб". "Ну-ка черт стой! Теперь я запалю". Поднял кулак, да как цопнет, черт индо повернулся и говорит: "Шу-ры-па, а ты тихонько; больно ты дерешься!". Шурыпа развернулся , в другой раз-то еще больнее запулил. Черт - айда драла. Шурыпа за ним: "Стой, стой! Куды? Ты меня три раз, а я тебе один".

 Похожая сцена, когда герой с чертом меряются силами играя в чехарду. Прыгают друг через друга и вцепляются острыми когтями в спину, чтобы как можно больше выдрать кожи. Бывает, что Иван с лешим в щелчки играет: настала и его очередь "взял молоток и давай его щелкать по лбу"(«Иван- крестьянский сын»), то тисками железными ему кожу щиплет. Хитрый вор, соревнуясь с чертом, кто громче свиснет, говорит нечистому: "глаза-то завяжи, а то выкатятся". Черт так и делает, а вор с размаху булыжником бьет его по башке. "Эко свистнул".

Бытовые избиения.

 Бытовые избиения - это насилие в семье, повседневные издевательства помещиков над крестьянами, которые нашли отражение в сказке.

  Избиения, связанные с брачными отношениями.  Иногда они проводятся с целью отваживания любовников от одинокой жены.  "Да вот сделайте этому офицеру такую байну, чтоб ввек не думал грех сотворить с чужими женами". И вот схватили два солдата этого офицера и давай ременными плетками драть[ да приговаривать ] " Что, больше не будешь напирать на чужих жен?" ( Купец Серогор). Отваживание черта, змея от постели девушки: " Как Шурыпа в комнату вошел [к царской дочери], сгреб черта за долгие волосы, стащил да и ну-ну-ну! Волосы все ему выдрал, столкал с постели и сам с ней лег". Муж неверной жены в сказке "Праздник Окатка", "Мужик, баба и Спас" выливает кипящие щи в кадку, где сидел ее полюбовник.

 Наказать любовника помогают и верные друзья мужа. Повадился как-то к прекрасной царевне змей летать. Решили Марко Бегун и Иван Голый из сказки "Безногий и безрукий богатыри" проучить змея. Только "прилетел змей, ударился о сырую землю и сделался добрым молодцем... Иван Голый ухватил его за ноги, а Марко Бегун навалился на змея все туловищем и стал его давить; порядком ему бока намял! Притащили они змея к дубовому пню, раскололи пень надвое, защемили там его голову и начали стегать прутьями.... били его, били, едва жива оставили".

 Сюжет, который условно можно было бы назвать "укрощение будущей жены". Часто невеста в сказке "существо коварное и злое. Она всегда готова убить, искалечить, обокрасть жениха, и главная задача героя - укротить ее. Иногда царевна изображена богатыркой, и вражда к жениху может принять формы открытого состязания с героем."[162]. Например в сказке о "Иване Дорогокупленном", где простой мужик-богатырь помогает королю свататься к заморской принцессе. "А та сильная волшебница, и было у нее обещание замуж идти. У ней обещание такое: двенадцать женихов будут ее сватать, с двенадцати женихов голову долой, а за тринадцатого замуж идти." Одиннадцать уже убито, а царь как раз на двенадцатого приходился и тоже должен был голову сложить. Иван находит простой выход - "покорить ее силой". Пришел ночью в ее опочивальню, вместо настоящего короля и лег. " Только легли опочивать, она волшебной силой наложила не него руку (одной рукой душила она женихов-то). Вдруг он как ударил ее руку об стену, вся спальня задрожала... Он призаснул, она сама на него взвалилась, хотела его задавить. Он ударил ее об стену так, что два камня из стены выскочили... Закричал он своим слугам: "Подайте мне железные прутья!" Слуги подали. Начал он ее бить....[бил, бил]... вышел во дворец и говорит королю настоящему...: "Ваше величество, ступайте, велите ей встать. Ударьте по щеке, сшибете сразу, то ложитесь спать. А не сшибете, опять вон выходите!" Король... приходит, ударил ее по щеке - она и упала. Тогда он переночевал с нею".

 Редко, но и мужьям достается от жен. С тем, кто шляется подолгу и не думает, чем кормить детей, у жены один разговор - "сгребла дубину и давай своего мужа шлеить" ("Золотое Яичко").

 Лишения, которые терпели крестьяне от помещиков составляется в отдельные сюжеты народной сказки. В "Любопытном барине" едет мужик с боровом в город на продажу. Встречает барина, а тот "любил каждого обидеть и даже побить" и прицепился к мужику "Ведь ты врешь, мужик, - это не боров, а коза". "Нет барин, боров, посмотри в клетке." "Да я вижу, что коза"."Нет барин плохо видишь, это боров". "Я плохо вижу?". И давай его стегать плеткой, до тех пор стегал, пока мужичок стал плакать и кричать: Коза, коза!". 

 Антипоповские, антикупеческие сказки, в свою очередь, посвящались тому, как помещики и попы получали от простого мужика. В них рассказчик особенно проучивает купца или попа за глупость и блуд. Надает Ваня ему затрещин, спустит с верхнего этажа по лестницы в мешке, аж кости гремят. ("Вор"). То достается попу, спрятавшемуся в сундуке от внезапно вернувшегося мужа. Про попа-то знает, а вид делает, что нет - " тащит сундук, да нарочно об стенку или об дверь стукнет" ("Поп ржет как жеребец"). Или работник попов, будто бы спасая хозяина от бандитов прячет его в мешок, а сам кричит разными голосами, словно и впрямь бандиты нагрянули, а мешок со всей мочи лупит. ("Поп и работник"). 

 В "Купеческой жене и приказчике" хрыч- купец получает по заслугам. Решаясь проверить свою неверную жену, переодевшись в ее платье крадется на ночное свидание с молодым приказчиком. Приказчик, заранее предупрежденный о "подмене" разыгрывает праведную сцену" Ах ты подлая! И то про меня говорят, что я к тебе хожу. А ты хочешь, чтоб я совсем опостылел хозяину!" И давай купца по шее, по спине, да в поволочку : "Не ходи мерзавка, не срами меня". За издевательства над простыми людьми барин получает возмездие: то в бане его утюжат лозой или плетью, то к дереву привяжут и ну его розгами. ( "Барин-кузнец","Любопытный барин"). По глупости и наука. 

Этикетное избиение

 Этикетное избиение довольно редкое явление для русской сказки. Оно зачастую есть следствие нарушенного кем-то завета молчать, когда говорит другой. Так, герой рассказывает историю и предупреждает: " Не любо-не слушайте... а кто перебаит [перебъет] с того сто рублей денег и двадцать пять палок по пятам". Тот, кто перебьет выкладывает деньги и получает свое - " да дайте-ка ему двадцать палок по пятам, чтобы не совался в чужие разговоры" ( "Купец Серогор","Злая невеста").

Магическое избиение

Магическое избиение - это нанесение побоев нерадивым "Судьбе", "Доле", "Счастью","Участи" героя, которые не помогают ему , а где-нибудь прохлаждаются - " в трехэтажном доме чай пьет" или в поле на кровати под "соболиным одеялом спит". Для того, чтобы стать счастливым нужно его потревожить, побить, заставить работать на себя - "дубиной по бочине", "ивовый батог в левый бок" или железным прутом отходить. Несчастный человек именно так и поступает. " Он схватил ее и давай трепать. "Что ты меня неволишь!" ... Трепал, трепал прут железный изорвал один, взял другой, изорвал другой. Другой изорвал, взял третий... взмолилась [участь]...: "Брось трепать, я дам тебе помогу" ("Золотое Яичко", "Сказка о счастье").

4.3.5 Членовредительство

 Согласно словарю В. Даля "членовредительство, членоврежденье - дело, поступок членовредителя, членовредительницы, умышленно калечащих себя или других, с согласия их, для какой-либо цели"[163].  Таким образом, членовредительство может быть добровольное и принудительное, насильное. Сказке известно и то и другое. " Вокруг членовредительства группируется довольно много коллизий: мужичок с ноготок, борода с локоток или Яга калечат братьев; царевна приказывает отрубить ноги дядьке Катоме; служанка вырезает у царевны глаза; злая жена велит отрубить золовке руки и т. д. Сказка пестрит персонажами, несущими на себе знаки увечья (Косоручка, слепцы, беспалые). Персонажи, отмеченные каким-либо увечьем или, наоборот, наделенные "лишними" частями тела, часто обладают чудесными свойствами или являются сверхъестественными существами "[164].

 Добровольное членовредительство происходит тогда, когда герой наносит самоповреждения с полным пониманием, что это необходимо.  "Отсеченные части тела в большом ходу в сказочном мире... их всегда можно пристроить к делу, употребить с пользой или обменять на что-нибудь потребное. Кажется, что отторгнутые члены обладают независимой ценностью, собственной (причем очень высокой) стоимостью, к которой может быть приравнена любая сделка, любое обещание, любой заклад"[165]. Поэтому Богатый брат делится с бедным мукой только при одном условии. Он говорит: "А вот дашь тебе глаз выкопнуть, я тебе мешок муки нагребу. Ну чё, бедному делать ниче не остается - тот ему выкопал глаз"("Два брата"). Частями тела расплачиваются за перевоз через реку и т.п. Дурак продает диковинки (уточку золотые перышки, свинку золотую щетинку, кобылу златогривую) за мизинец с руки, за палец с ноги, за ремень из спины братьев. Причем братья делают все это добровольно. Иногда дурак даже издевается, заказывая ремни "с петелькой вокруг задницы" (Кобылица-златыница, свинка-золота щетинка и золоторогий олень в сиб. варианте). Потом признается царю: "Я над имя издевался, чтобы Вам доказать, что это я все нашел [животных , который просил царь]...".

 Членовредительство может происходить от непомерной силы героя. В сказке "Иван-крестьянский сын" вырос парень, пошел на улочку с ребятами играть "кого за руку схватит, у того рука прочь..., кого запихает под банный угол, кого под овин". То же самое есть в сказках  "Медведко, Усыня, Горыня и Дугиня богатыри", "Солдатские сыны", "Еруслан Лазаревич".

 Для спасения иногда нужно пожертвовать частями своего тела. В сказке "Волк-Медный лоб" бык учит Ивана-царевича, как уйти от злого волка: "Слезай с меня", - говорит- " бери ножик , обрежь у меня шкуру на шее и на ногах, бери за хвост и тащи долой!...Бросайте эту шкуру на море и плывите на ту сторону". В сказке "Лихо одноглазое" кузнец только тем спасается от лиха, что " вынул ножичек... и давай... руку пилить, отрезал и ушел."

 Насильное членовредительство происходит совсем не по желанию героя. Например, царица вместе с огненным царем травят своего сына, затем выковыривают Ивану-царевичу глаза и бросают его в колодец, "а сами стали жить да веселиться".

 В сказке "Злая невестка" купец лишает рук ни в чем невиновную сестру, оклеветанную его женой. Наговорила ему жена всякого-то про сестру, он собрался "приехал домой, ничего не разговариват, берет топор за пояс: "Ну, сестрица, - говорит, - пойдем со мной". Сестра послушала его и пошла с ним. Пришли в лес, увидели пень большой, широкой, преогромной. "Ну, сестрица, - говорит, - клади руки на пень ". Сестра положила руки, он топором тяпнул , руки покатились по-за пню и в лягу укатились. Сам он домой пошел, сестра осталась и ревит, не знает как достать руки из ляги". В "Безручке" брат просит сестру обнять дуб и " руки ей по локоть обрубил...сестра...сидит, кровью обливается".

 В "Сказке про храброго мышонка" описана битва мышей с котом, окончившаяся членовредительством. Мышонок " прыг! -да коту-то на спину как сял, да как начал его за уши греть! Кот - туды-сюды! - испугался. Тут подскочил мышонок Омелька, схватил за хвост кота и начал объедать! И коту-то хвост объели, уши объели и у глаз-то брови объели. И кот теперь ходит слепой. Ревет: "Меня, меня обидели".

 Иногда в сказках батрак попа помогает ему проучить докучливого жениного любовника. При этом, конечно, не обходится без членовредительства. В сказке "Попов работник" батрак обещал попу жену немецкому выучить. На этом условии и пошел к попу. Только заметил работник, что дьякон к хозяйке ходит и прелюбодействует. Постерег дьякона, и как только тот голову в окно засунул, "… работник хвать и отрезал у дьякона ухо ножом... Наутро попадья знает, что беда. Как помириться с дьяконом? Надо его чем-нибудь угостить.... Сделала с сигом рыбник... говорит работнику: "Снеси-ка, Ванюшка, гостинца к дьякону. Работник пошел, дорогой съел рыбу, а положил туда отрезанное ухо. Потом попадья пошла сама на именины к дьякону. Только лишь заходит в квартиру, хочет заговорить с дьяконом..., а дьякон в это время нож схватил и отрезал ей кончик языка. Значит, она говорить больше правильно не может. Ла, ле... А работник бежит к попу и говорит: "Батюшка, я матушку по-немецки говорить выучил". Та идет в квартиру ( тоже заговорить хочет), а сама лавайдает - лау, лау... Поп думает, что она на самом деле говорит по-немецки." 

 Порой отрубание рук было связано с народным поверьем. Если в дом ночью появиться жаба, то это ведьма. Ее нужно оторвать лапку или покалечить, а назавтра смотреть, кто в деревне будет ходит с перебинтованной рукой. Так можно поймать ведьму. В сказке "Иван-царевич и белый полянин" главный герой по очереди отрывает маленьким птичкам, подговаривающим белого полянина убить царевича, правую ногу, правое крыло, клюв. По этим признакам он сможет всегда узнать своих злых сестер - у одной не будет носа, у другой - ноги, у третьей - руки.

 В сказке "Казак и ведьма" удалой мужичок срубает ведьме руку, что потом помогает ее обнаружить. " В самую полночь отворилось окно; у окна показалась ведьма - вся в белом, взяла кропило, просунула руку в избу и только хотела кропить - как вдруг казак размахнул саблею и отсек ей руку по самое плечо. Ведьма заохала, завизжала, по-собачьи забрехала и убежала прочь".

4.3.5 Издевательства

 Шурыпа в одноименной сказке издевается над чертом. И придумал он для этого хитроумное приспособление, - " приказал сделать такого человека с проволоками, чтоб были железные клещи и молоты, и стоял бы как живой, разиня рот, и мог бы сжать и молотами бить. Черт пришел и спрашивает: "Это кто?" - "Это дедушка мой". - "Да, что он Шурыпа рот-то разинул?" - "Да он над тобой смеется черт!". - "Шурыпа, я ему в рот нассу, да и домой уйду". - "Обманешь не уйдешь!". - "Нет, уйду, Шурыпа". - "Ну, иди ближе, ссы". Вот черт к нему подошел , он его цоп, да и ну-ну-ну! Клещами-то его сжал , молотами сок, сок, сок! Он айда с ним бежать. Он его не пускат да стук,стук! И до тех пор стукал, что черт чуть идет у Шурыпе и старичка этого тащит. "Шу-ры-па! Пусти, Христа ради... ! До жизни веки не приду!". Отпустил его Шурыпа; он как молонья, затопился (блеснул). Так побежал, свой омут не узнал. В чисто поле убежал и теперь там бегат". 

 Издевательства нередко граничат с черным юмором. В сказке "Как мужик господ в дураках оставил" герой убежал от барыни. " Добегает до усадьбы и у поля сел срать на дорогу и насрал груду". Сгреб в шапку, а тут уж и барин едет. Мужик просит его подержать соловья, под шапкой. До вечера продержал в руках барин, пришел домой, приоткрыл шапку, да "и тяпнул обоими руками... Закричал: " весь день просидел над его говном! Сказал, что соловей, а вот он такой соловей, что насилу издыхал!". Тема марания видных особ мужицкими фекалиями, как понижение их статуса, есть во многих сказках. К примеру, в сказе "Каков я?". Начинается он с того, как поп украл у мужика деньги. Тот решил отомстить. Пришел к нему через несколько месяцев, назвался "Какофьем" и записался батюшке помогать обедню служить. Как время обедни пришло, в церковь не пошел, а прямиком к попу домой. Мол-де батюшка за тулупом послал, " дак он хочет потеплей одеться...  Попадья пошла за тулупом... Мужик зашел в избу, снял свою шапку, насрал в нее и положил на лавку, а сам взял поповский тулуп и драла.

 Поп отслужил обедню и приходит домой. Попадья увидала его в старом тулупе, и спрашивает: "Где ж новый тулуп-то?". -"Какой?". Ну тут рассказали друг дружке про мужика и узнали, что мужик-то их обманул. Поп сгоряча схватил шапку и побежал по деревне искать мужика, а из шапки так и плывет по роже: весь обгадился. Побежал он к одной избе и спрашивает хозяина: "Не видал ли Какофья?". - " Вижу батюшка, каков ты! Хорош!" Кого ни спросит - все ему одно отвечают". 

 Всем известна сказка " Волшебное колечко", когда у Ивана появляется волшебное кольцо. После этого он берет замуж цареву дочку, а та обманом выведывает, как Иван чудеса делает и узнает про кольцо. В один прекрасный момент неверная жена крадет кольцо, а Вани приказывает посадить в тюрьму. Единственные верные его слуги - кот, да пес, чтобы помочь хозяину, идут вызволять волшебное колечко. Дождались ночью, да и пошли красть "… ложится молодица и с рученьки перстень скидает, в рот берет, зубами прижимает. Кот глядит. "Ну дай срок, злодейка, я тебе насру на шапку-то!"

 В некоторых сказках объектом издевательств становятся женщины. Старший сын помещика в сказке "Как Ённам счастье рисовал " издевался над бедной девушкой Оксун. Он сочинил дразнилку и целыми днями распевал её, особенно когда девочка попадала ему на глаза:

 «Нищенка, каналья,
Год пропадала,
Сдохнуть - не издохла,
Снова прискакала.» 

 В русских сказках эту традицию издевательства над бедными девушками продолжает Иван- царевич. В "Горбушке" Иван-Царевич издевается над своей горбатой служкой. " Говорит: "Горбушка подай сапоги!". а она как сапоги понесет: " А кабы мне этот сапог на ноги". Он возьмет сапог в руки, ей в голову щелк: "Эх ты, горбатая! Где тебе держать экой сапог на ноге" или пойдет она к зеркалу и Ванюша тут как тут: " От ты, горбатый черт, где тебе в эко зеркало смотреться". 

4.3.6 Пытки

 В сказке пытка подразумевает собой пытание, истязание, мучение человека. Встречаются они довольно редко, но бывают. В немецкой сказке "Белоснежка" мачеху бедной девушки, пришедшую на ее свадьбу уже поджидали поставленные на " горящие угли железные туфли... и принесли их, держа щипцами, и поставили перед нею. И должна была она ступить ногами в докрасна раскаленные туфли и плясать в них до тех пор, пока, наконец, не упала она мертвая наземь."

 В сказке "Колдун и его ученик" волшебник мстит своему ученику, обратившемуся в коня. "А Митьку-то, коня-то, этот самый колдун и купил. Приводит этот мужик жеребца, заводит в сарай, и подтягиват его вверх ногами к потолку на цепь, и подкладывает под него небольшого огонька. "Вот тебе голубчик и наказание от меня. Потому что ты у меня два года жил и хитрее меня выучился". Вот висит Митя, этот конь , и месяц, и два, прокоптел вцелу над огнем; не ест, не пьет....едва жив". В истории о "Волке - медном лбе" - пытки были местью брата сестре, которая хотела его извести. В этом случае, цели погубить не ставилось. Нерадивую сестру нужно было только поучить: "Он прощения ее не принимал, взял, вывез в темный лес, подвесил ее за лесину вверх ногами, нажег котел жару и поставил ей под голову. Жечь-то ее не жжет, а жаром-то берет."

4.3.7 Изнасилование.

 Изнасилование, как известно, это половое сношение мужчины с женщиной, вопреки её воле и с применением физического насилия или использованием ее беспомощного состояния. Сказка очень тактична в описании подобных инцидентов. Здесь не имеются ввиду "Заветные сказки", они предназначались не для детей. А в тех, что для маленьких, об изнасиловании практически не упоминается. Лишь в некоторых случаях. Сам процесс изнасилования описывается табуированными словами: "Опустить Иуду грешного в мрак вечный", "Напоить коня в колодце", так что многое остается непонятным для ребенка.

 Заметим, что чаще всего только пытаются насильно овладеть женщиной. В сказке про "Весь белый свет" два придворные генерала решили " самую царицу во грех ввести...и они напали на нее вдвое вдруг". В "Иване-Кобыльникове сыне" нареченные братья героя, после того как предали его, захотели ввести в грех его жену. "Стали к его жене приступать, приступ делать. Она не сдается. Они стали за это ее карать". В сказке "Оклеветанная девушка" на молодую мать в лесу напали мужчины: " Эти мужики давай к ней приставать. Она вырвалась и убежала, а ребенок остался с ними... А эти мужики и ребенка убили и зарыли в яму".

 В "Иване-царевиче и богатырке Синеглазке" герою все-таки удается получить свое. Но делает он это, когда богатырка спит. " Приходит [к ней] в спальню...она наразмашку.... он и напоил в ее колодичке своего коня, а колодичек не закрыл, так и одеяние оставил. Надо ему ехать. И конь ощутил и человеческим голосом проговорил: "Ты, Иван-царевич, погрешил, мне теперь стены не перескочить".

4.3.8 Брань.

 Бранятся в детских сказках тоже не распространена. Тем не менее, "крепкое словцо" проскакивает и у добрых и у злых персонажей. Материться может жадный поп, корящий бедняка: " По блядям да по кабакам носить небось есть деньги, а духовному отцу одни грехи тащишь"("Жадный поп"). В сказке "Морозко", когда старуха увидела живую падчерицу, да еще и с гостинцами от Морозко, изумилась: "Э, сука, меня не обманешь".

 Иван-богатырь из "Солдатских сынов" поругивал барина: " Ему глаза выколоть надо. Вишь, богатого не сдал, а бедняка в службу сдал [служить]. Ну ладно, простим ему эту вину, черту этому... неохота рук пачкать - заколоть его. Так что и так уже скоро сдохнет (стар был)".  В сказке про "солдата Ерему-Хитрого" служивый жалуется генералу на офицеров: " Сапоги у всех, видите , дырявые. Уже имя срок носки вышел. А эти бляди [офицеры] продают, да пропивают, а мы почти босые ходим".

 Брань иногда используется как "контрагрессия" - средство ошарашить противника, остановить, тем самым, агрессию с его стороны: "Зашел в... избушку, разделся, разулся, лег на печку и лежит по-домашнему... Ниоткуль взялась яга-ягишна... Заходит в избу, разевает рот , хочет Ваню съесть эта яга-ягишна. Ванюша сказал:" Что ты старая сука делаешь? В прочих деревнях так ли делают старухи". Агрессивные позывы Бабы-Яги в сказке "Жар-птица" Иван-царевич также быстро осаживает. Яга ему: "Нос уперла в потолок и кричит...: "И я этого человека изжарю, на белой свет не отпущу ". А он ей в ответ: "Вот я тебя, старую чертовку ссажу с печки" или " Ах ты бабушка яга, одна ты нога, ты не поймавши птицу теребишь ее... Ты бы сейчас вскочила, пизда, и говядинки принесла..." 

 Помимо всего перечисленного в сказке можно обнаружить надругательство над трупом. Так, в истории о "Благодарном мертвеце" описан случай умышленного надругательства над трупом. " Мужик волочит по земле тело человека". На вопрос, кого он тащит, отвечает: "да вот этот человек был мне должен 80 рублей, все сулил, что отдам, тянул, тянул, денег не отдал, сам умер, что с него теперь возьмешь? Так вот я его хоть по земле поволочу". Иногда, даже находим упоминая о рабстве. В сказке "Федор-царевич , Иван-царевич и их оклеветанная мать" Ивана-царвича с детства разлучают с семьей "и в ино государство, страшному царю, пламенному копью, к огненному тылу отдали подарками". Большой популярностью у Кощея, Яги и змея пользуется в похищение людей.

4.5. Дидактизм насилия в русской сказке.

 В последнее время, многие исследователи народного фольклора высказывают опасения насчет перегруженности сказок насилием. Мнений на эту тему много. На фоне умеренных, встречаются и радикальные, более напоминающие культурный геноцид. Например, в Интернете есть работа под названием "Роль сказки в процессе отупения русского народа". В другой статье, которая так и называется "Сказка", очередной критик народного творчества предлагает свое понимание этого феномена. Он утверждает: "... во времена неразвитой первобытщины те грубые существа, что выполняли тогда роль людей, все же стремились порассказывать перед сном что-нибудь интересное детям. Так как тварями люди тогда были довольно дикими, россказни их сводились к охоте или батальным сценам с соседним племенем. Однако неокрепшая психика детей при этом здорово страдала, а сон надолго терялся, поскольку папы говорить еще не умели, и им приходилось показывать все жестами и на наглядных примерах. Этим человечество сильно тормозило себя в развитии — дети, из которых мог бы выйти толк, с самого раннего возраста запугивались неразумными родителями до отнятия речи, а после воспитывались в том же духе, что и их предки." Другие же авторы, не отрицая культурного значения сказки упрекают ее в излишней жестокости. Как мы видим, мнений предостаточно и все сходятся в одной точке - сказки так или иначе вредны.

 Так ли это? Неужели все " сказочное насилие "- это плод саморазрушительного образа мыслей "неразвитой первобытщины"? И добрые, волшебные, всегда счастливые сказки - помойка человеческой агрессии? Действительно ли это так? Попробуем разобраться.

 Предположим, что большая часть описаний насилия в сказке имеет какую-то свою цель. И, действительно, не объяснять же жесткость сюжета исключительно агрессивными чертами рассказчика. Тем более, что сказки записывались в разных уголках Евразии из уст разных людей. Однако,от Франции и до Сибири встречаются так называемые "перехожие сюжеты", т.е. сюжеты повторяющиеся у разных народов, разделенных географическими и культурными границами. И несмотря на расстояния, разные языки, все тот же дурак будет рубить змеиные головы, братья предавать друг друга, а муж избивать глупую жену. Во всех этих сказках есть "повторяющиеся эпизоды насилия". Их немного, более того они тематические. Их даже можно разбить на группы, что мы сделаем ниже. За каждым таким эпизодом скрывается определенный подтекст, мораль, собственно то, чему учит сказка. Насилие в сказке - это инструмент воспитания ребенка. Мы назовем его "дидактическим".

 Что такое "дидактическое насилие"? «Дидактикос» происходит из греческого и означает «наставительный», « поучительный». То есть с помощью «насилия» учат. Делается все это, конечно, на примере сказочных персонажей." Сказал Ванька-дурак неподходящее слово - получи по морде, сказал подходящее, послушал отца, так и молодец, получай принцессу".

 В русских народных сказках много поучительного насилия, с помощью которого ребенок мог сделать для себя важные выводы или же ему косвенно доводилась та или иная мысль. "Слушай старших", "не будь жадным", " знай как себя вести" - вот к этим кратким формулировкам подводили ребенка родители, рассказывая разнообразные сказки и сопровождая их яркими примерами, как правило, связанными с жестокостью к тем, кто не "слушал старших", "был жадным", "не знал как себя вести" и т.д.

 Иногда нравоучительный характер сказки открывается сразу и вполне очевиден. По окончании истории, как и в баснях, делается ясный и краткий поучительный вывод. Например, сибирская сказка "Мужик и медведь". В ней мужик подружился с медведем. Лежат как-то раз на бережку, мужик спит, а " медведь рядом сидит, мух отгоняет... И одна муха привязалась и привязалась, ползает по лицу. Мешает, но мужик все-таки спит. Медведь обозлился на эту муху схватил большой камень и по этой мухе ударил камнем, по голове-то мужику!". С тех пор, - заключает рассказчик, - " да ишо ране - стали говорить: "Глупый друг опаснее врага". 

Еще пример из молдавской сказки " Кто ждёт, чтоб вишни падали в рот, тот до добра не дойдёт". В ней лентяй отправился к волшебнице и встретил по дороге лысого волка. Волку очень нужна была шерсть и он попросил путника узнать у волшебницы, что сделать для того, чтобы она появилась. Ленивый же хотел стать богатым. Именно об этом он шел просить волшебницу. Но каждый раз, когда она предлагала богатство, ленивый отказывался, поскольку это было связано с работой. "Как же, золото надо выкопать из земли, а это тяжело, не лучше что-нибудь попроще". Так и ушел ни с чем. На обратном пути тот же волк ждал его. Человек рассказал все, что с ним приключилось, а потом волк спросил:

" - И что она сказала? Как мне волосы отрастить?
- Сказала, что должен ты для этого сожрать сердце бездельника и лентяя....

 - Ленивей тебя и глупей никого не знаю, - сказал он. - Не потрудился выкопать кувшин с золотыми, не стал резать рыбий зоб, чтобы вытащить драгоценности. А ведь мог с этим богатством до самой смерти жить-поживать, не зная забот. Кинулся волк на лентяя и сожрал его без остатка" В итоге собственная лень погубила человека.

 В других же сказках основная мысль скрыта. Попробуем кратко описать некоторые сценарии "дидактического насилия".

а. Сцены «насилия», необходимые для повышения уровня контроля над ребенком.

 Для того чтобы ребенок слушался, родителям важно показать, что с ним случится, не будь их. Для этого регулярно обыгрывается однотипный сказочный сюжет. В нем главный герой не слушает старших и поэтому попадает в ситуации, связанные с насилием. «Насилие» над персонажами - как бы следствие ослушания. Пожалуй, самый известный пример - это детская колыбельная.

 « Баю - баюшки-баю

 Не ложися на краю,

 Придет серенький волчок и

 укусит за бочок…».

 Основная мысль - послушаешь родителя (старшего) - не ляжешь на краю, так все будет в порядке. А если нет, то будет худо. В сказках героев наставляют «вещие жены», « Баба-яга», «родители», «животные». Старики выступают как помощники и дарители волшебных предметов. Очевидно, что старики-помощники, наставники - это образы матери и отца. "Старшие знают, что детям угрожает опасность, поэтому, уезжая сами или отпуская детей, сопровождают эту отлучку запретами. Запрет нарушается и вызывает страшное несчастье. Запрет выходить из дому: "Много князь ее уговаривал, заповедовал не покидать высока терема". Непослушание ведет к несчастью: "Так вот не послушалась, вышла! А козел подхватил ее на высоки рога и унес на круты берега""[166]

А что же будет, если не послушаешь старшего. Вот несколько примеров:

 Из сказки « Два охотника». Говорит охотник своим сыновьям: « Ну, любезные дети, во все места ходите, где хотите, стреляйте, только вот в этот лес не ходите». Дети ослушались… зашли в тот лес, заплутали… « Ах это…да недаром! Не послушались отцовского благословенья, так завсегда бывает». Пошел младший брат по лесу: « приходит к огню и видит: лежат двенадцать змей дненадцатиглавых и в котле чтой-то кипит. Он…взял шомпол от ружья и стал мешать в котле, и видит человеческие руки и ноги. Он испугался, потащил назад шомпол, и капелька с шомпола упала прямо змею на голову. Проснулся, зашипел».

 В сказке «Гуси-лебеди» дочка не слушает родительского наказа и уходит со двора. Это приводит к тому, что злобные птицы похищают ее брата.

 Герои сказки "Белая уточка" игнорируют опасения своей матери и попадают к ведьме, которая их убивает. " Белая уточка нанесла яичек, вывела деточек, двух хороших, а третьего заморышка, и деточки ее вышли - ребяточки.

Она их вырастила, стали они по реченьке ходить, злату рыбку ловить, лоскутики сбирать, кафтаники сшивать, да выскакивать на бережок, да поглядывать на лужок.

- Ох, не ходите туда, дети! - говорила мать.

Дети не слушали; нынче поиграют на травке, завтра побегают по муравке, дальше, дальше, и забрались на княжий двор.» Злая колдунья « их узнала, зубами заскрипела. Вот она позвала деточек, накормила-напоила и спать уложила, а там велела разложить огня, навесить котлы, наточить ножи."

 В «Иван-царевиче и Марье Маревне», «Кащее Бессмертном» главные герои не слушают жен: « Вот тебе ключи и вот серебряный ключ. И которая комната заперта этим ключом, в ту не ходи» - просит Ивана Марья Маревна. Но тот не сдерживается и отпирает заветную дверь. А в комнате прикованный змей, или Кащей, как во второй сказке. Подносит им Иван воды; злодеи обретают силу и освобождаются. Крадут жену-царевну, а самого его, в конце концов, изрубают на куски. В "Жар-птице" Иван-царевич не слушает совета матери (волка) и каждый раз пытается украсть то золотую клетку Жар-птицы, то уздечку чудо-кобылицы. С чем его и ловят.

 Таким образом, позиция послушания одобряется фольклором и представляется как наиболее безопасная, та, за которой не следует "насилия" над героем.

б. Сцены « насилия», необходимые для дальнейшей социализации ребенка.

 В подобных случаях сказка строится следующим образом: 

Ø    приводится конкретная жизненная ситуация (проблема социализации, котороя может возникнуть и у ребенка),

Ø    далее, способ решить ее с помощью насилия; 

Ø    и то, как при поддержке агрессии проблема разрешается, т.е. последствия. 

 Поскольку родители не осуждают подобной линии поведения, ребенок может подражать ей. Сказки рассматривают ряд проблем социализации и предлагают для них «силовой вариант» как наиболее оптимальный. В норме это допустимо:

- Конкуренция среди детей. Как решать проблемы связанные с ней?

 Не в котором царстве, не в котором государстве вопросы первенства решаются силой. « Ну, братцы - говорит Иван-царевич, - давайте силу пробовать: кому из нас быть большим братом.» - « Ладно, - отвечал Иван Быкович, - бери палку и бей нас по плечам»…». Кто кого сильней отходит, тот и старший.

- Грубость, агрессивность. Как реагировать на агрессивность со стороны окружающих?

 « На грубость надо ответить тем же». Знакомый сюжет. Трое друзей оказываются в избушке в глухом лесу. Двое уходят на охоту, а один готовит пищу. Вдруг появляется старичок: « с ноготок, а борода - сем локтей, плеть тащит три аршина». Первые двое друзей, каждый в свой день, встречают деда, слушаются его наглых требований: « Давай пить, есть хочу… быстрей же». А как все съест, да еще плетьми отхлещет. Наконец, главный герой делает со стариком должное. Завидя его, он усмехается: « Ого, брат, какой ползет бугор!». Пришел дед к дверям: « Дверь отвори»... « Не велик черт и сам отворишь» (другие до этого открывали деду - авт.). Старик отворил дверь. « На лавку посади!» - « Не велик черт и сам влезешь». Старик сел на лавку. « Давай пить да есть мне!». Сучье рождение (главный герой - авт.) выхватил у него плеть и давай пороть старика плетью… Отжарил…, вытащил в лес и расколол от ели пень…и защемил старику длинную бороду». Иногда вместо бородатого старичка приходит наглая баба Яга. 

 В сказке о «Солдатских сынах» говорится то же самое. В школе Ивана, да Романа дразнили бавстуками, т.е. незаконнорожденными. Потом от матери узнают они, что отец их в солдатах. И как только в школе снова задразнили, братья уговорились насчет обидчиков: « …Давай-ка расправимся с ими. Вот Иван, которого ни хватит за руки - рука прочь, хватит за голову - головы нет». Грубость других была наказана и пресечена.

 В сказке про «чудесную рубашку» солдат, поступивший на службу змею, заглядывает в котел со змиевой едой. Он находит там фельдфебеля, у которого служил и от которого получал палки. « Хорошо же, - думает, уж я тебя, дружок, потешу; удружу за твои палки!» И ну таскать дрова, под котел подкладывать как можно больше; такой огонь развел, что не только мясо, все косточки разварил». «Марфа-царевна», « Мужик и черт» также описывают подобные линии поведения героев, понимающих, что покорность и слабость лишь побуждают агрессора к насилию.

- Отношения с родственниками. Что делать, если родственники враждебны?

 Чаще всего, сказка учит терпимому и уважительному отношению к родственникам. Однако встречаются редкие исключения. Сказка «Морской царь и Василиса премудрая» показывает пример того, как можно относиться к злой родне. Долго ли коротко путешествовали царь с орлом: « Сказывает орел… «Посмотри-ка еще, что по правую сторону и что по левую?». - « По правую сторону поле чистое, по левую дом стоит». - « Полетим туда, - сказал орел, - там живет моя меньшая сестра». Опустились прямо на двор; сестра выступила навстречу, принимает своего брата, сажает его за дубовый стол, а …царя…оставила на дворе, спустила борзых собак и давай травить. Крепко осерчал орел, выскочил из-за стола, подхватил царя и полетел с ним дальше…. говорит орел царю: « Погляди, что позади нас?» Обернулся царь, посмотрел: « Позади нас дом красный». А орел ему: « То горит дом меньшой моей сестры - зачем тебя не принимала да борзыми собаками травила».

 Предательство близкими родственниками также не могло остаться без наказания. В сказке «Волк медный лоб» Иван царевич приказывает своим слугам, медведю да волку изловить его сестру. До этого она несколько раз покушалась на жизнь царевича. Сестру нашли под корягой. Привели. Иван-царевич изрубил ее на куски, бросил их на землю и крикнул: « Вот вам, звери, мясо».

 В сказках « Морской царь и Василиса премудрая», «Колдун и его ученик», «Жар-птица и царь Ирод», дети принимают участие в убийстве своих злых отцов. Они это могут сделать сами: «Василиса Премудрая оборотила коней рекою медовой, берегами кисельными, царевича селезнем, себя - серой утицей. Водяной царь (ее отец - авт.) бросился на кисель и сыту, ел-ел, пил-пил - до того, что лопнул! Тут и дух испустил». 

 В « Колдуне…» дочери помогают ученику одолеть чернокнижника и в конце сказки благодарят его за это. « …мы думали, папаша тебя совсем закуртепит».- « Вот дорогие мои красавицы, победил я вашего папашу…». - « Вот спасибо,…так и надо». В «солдатских сынах» Баба-яга помогает героям убить своего сына - змея. Сказки поучают, что не следует терпеть враждебность, даже, если она исходит от родственников.

в. Терпимость в семейных отношениях.

 Многие сказки неоднократно проигрывают сценарии агрессивных со стороны жены семейных отношений, которые, как правило, заканчиваются печально. Сказка выставляет подобные стратегии поведения как непродуктивные, приводящие порой к смерти злой супруги.

 "Зла жена худо с мужем жила". Что он ей не скажет, все наоборот сделает. "Велит муж встать рано, так она трои сутки спит, велит муж спать а она нисколько не спит. Велит муж блины печь, а она говорит: "Не стоишь, вор, блинов!". Муж говорит: "Не пеки, жена, блинов, коли не стою", - она выпекает кринку в два ведра и говорит: "Ешь вор, чтоб все съедено было". Муж говорит "Пойдем жена". Она ему: "Не пойду, не пойду". Он скажет: "Не ходи жена". Дак она: "Пойду, пойду! Пойду, пойду!". Подустал муж от такой бабы. Желая избавиться от непослушной супруги , говорит "Не ходи , жена в лес за ягодами!" - "Нет, шишморник, пойду!" - " Я нашел куст смородины, не бери!" - "Нет пойду, оберу, тебе не дам смородины "... пришли у кусту, к смородине, жена вскосила в куст... и сама полезла середину, да в яму-то и хлоп бездонную".  Так жена и сгинула.

 Мораль этих сказок - " присушивайся к мнению своего мужа, несговорчивость и упрямство до добра не доведут". А не ровен час и погубят. Что, как не желание досадить мужу, сделать шиворот-навыворот привело всех злых жен к яме. В некоторых сказках муж даже предупреждал ее о яме. "Жена", говорит: "Не ходи по середке-то". "Пойду, пойду! Пойду, пойду!". "А пойдешь, дак тихонько иди". " "Пойду, пойду! Пойду, пойду, да и прискачу!". Прискочила, да и прямиком в пропасть. Избавление от жены подобным образом присутствует в сказках "Мужик и черт", "Злая жена" и тд.

 Сказки "Жена-спорщица", "Упрямая баба", "Упрямая жена" рассказывают о том, что вечные споры с мужем ни к чему не приводят и оканчиваются лишь побоями. Ребенку же сказка намекает, что спор не самая конструктивная форма поведения супругов. Неуступчивый спор может привести и к пагубным последствиям. Сказка как раз говорит об этом. Мужик бороду обрил, говорит жене. "Смотри как побрито". "Да разве это брито? Это так только стрижено!". Он ей "стрижено", она "брито". " "Я тебя изобью, говори: брито". - "Нет, стрижено". Муж побил жену и нудит: " Говори брито, а не то утоплю!" -" Что хочешь делай, а стрижено!". Повел ее топить... Вывел ее в глубину по самую шею и толкает голову, скажи да скажи: брито! Жена и говорить не может, подняла руку из воды и двумя пальцами показывает, что стрижено".

 За неуважение и обман жена также получает. В сказке "Как мужик бабу голосить учил" Иван спрашивает Марью, будет ли она голосить если он умрет. "Да на всю деревню буду". "Врешь, баба", - "Нет, не вру: попытай, умри". Ну, мужик как-то и притворился мертвым. Притворился, а жена и гулять пошла, даже похоронить забыла. Чужие люди обмывали и рядили "покойника". А у Марьи " дым коромыслом". Взял Иван хворостину, вышел из гроба " и пошел домой; пришел и ну учить хозяйку, та реветь, а он бьет и приговаривает: "Вот так голосят! Вот так голосят".

 В некоторых сказках ленивая жена получает от мужа за свое нежелание работать. Лень работать, она и притворится, что умирает и до какого-то момента все с рук сходит. Но через какое-то время муж узнал о проделках жены и решил ее проучить. И вот, в очередной раз, жена изображает из себя умирающую. Мужик понял, что она привередничает, работать не хочет, " взял, да плетью ее начал бить. Как она вскочила, давай бежать. Он бил ее до тех пор, пока она созналась, что это все от лени, и стала с пор рукодельная, и стали они хорошо жить" ( "Ленивая жена").

 Сказка создавала свод правил семейной жизни - "будь верной", "не спорь попусту", "будь работящей", обыгрывая ситуации, когда эти правила нарушались. Маленькие девочки, тем самым, образно усваивали то, как не надо себя вести в будущей семейной жизни и к чему может привести отклоняющееся поведение, разыгранное в сказках. Как правило оно приводит лишь к насилию со стороны мужа, ведь именно жена – главная опора семьи.

 Помимо этого сказка содержала много других нравоучений, смысл которых можно бы кратко охарактеризовать следующим образом:

"Не рой яму другому - сам попадешься" распространенное нравоучение русской сказки. В "Поповом работнике" решил поп от своего батрака бежать: платить не хотел. Схватил мешок, думал с едой, а работник уже в нем сидит, притаился. Не уйдете, говорит, от меня, все равно рассчитываться придется. Видит поп, делать нечего. А дело "пришлось...к вечеру, нужно было около речки ночевать. Поп и стал советоваться с своей женой, чтоб батрака положить с краю к речке. Вот легли спать. Батрак ночью-то проснулся и переложил попадью на свое место. Поп проснулся и будит батрака , думат, что его жена. "Вставай! Давай, - говорит, - батрака-то в воду скинем. А батрак ему говорит, - "Давай", - говорит. Размахнули ее и в воду бросили." Не перехитрил поп батрака, а только жену убил.

"Не будь жадным". В сказках типа "Скупой старик" жил дед. Жадный был. Во время обеда на снох смотрит, сам ничего не ест и им не дает. Ходят они целыми днями голодные. А ночь настанет, взберется дед на кутничек - еда там припрятана, и давай лопать. Приехал сват, дочери ему пожаловались, и решил он того деда проучить. Поели, сват и говорит: "Лягу я на кутничке". Дед перечить не стал, а ночью проголодался и лезет за едой. "ползком-ползком да прямо в залавок - скрип! А гость еще с вечера припас про него большой ременный кнут; как вытянет свата раз, другой, третий - сам бьет да приговаривает: " Брысь, окаянная, брысь". Пришлось старику не евши спать. Вот так-то прогостил сват у свата целых три дня и заставил надолго себя помнить. Проводил его старик и с тех пор полно - перестал у снох куски во рту считать". Так старик был наказан за свою жадность.

"Дорого яичко ко христову дню". Смысл этих сказок, заключается в том, что они толкуют ребенку о том, как полезно и необходимо быть говорить и делать к месту, т.е. быть адекватным ситуации. Все эти сказки построены одинаково. Идет дурак, видит мужики пшеницу сеют. Ну, он им по дурости-то и говорит: "Дай бог, чтоб у Вас ничего не родилось...". Мужики осерчали, побили дурака. Он матери рассказал. Она ему советует: "Лучше бы сказал. " Дай тебе господи носом не сносить, возом не свозить [пшеницу]". Дурак решил, так и сделаю. Идет, видит человека хоронят, идут слезами умываются. Он им: "Дай Вам господи носом не сносить, возом не свозить". Опять побили. Мать снова советует. "Ты бы сказал царство небесное!". Пойду, говорит, скажу, может они еще там. Пошел, зашед в церковь, а там свадьба. Он им и сказал: " Дай Вам бог царство небесное" и т.д.

 Перед нами протекает бесконечная вереница неуместных фраз за которые дурак получает тумака. Насилие в подобных сказках - результат того, что дурак все делал и говорил не к месту, не так, как нужно.

 Итак, насилие в сказке стало формой воспитания. Постоянно воспроизводимое, оно открывало ребенку то, как полезно слушать родителей, поступать и мыслить в соответствии с просоциальными взглядами. Сказка с детства подготавливала малыша к взрослой жизни, проигрывала перед ним разные ролевые ситуации и отрабатывала всевозможные способы поведения в них. "Хорошее" поведение вознаграждалось, плохое - приносило герою только убытки. Вместе с тем подобная форма воспитания лишала родителей необходимости в авторитарном поведении. Не нужно было строго указывать ребенку и наставнически повторять все то, чему учила сказка. Согласитесь, что эффективнее было не приказывать: "не будь жадным" или "не строй козни другим", а преподнести все то же, но в игровой форме, наталкивая ребенка на мысль. И, если в первом случае, исполнение достигалось угрозой наказания и авторитетом родителей, то во втором социальные ценности становились личным достижением ребенка, говорившим о более глубоком понимании этих вопросов.

4.5 Практикум

Сказки Дюсса. Тест для исследования межличностных отношений между детьми в семье

 Методики для диагностики отношений между детьми в семье встречаются редко. Между тем в практической работе иногда возникает необходимость в диагностике взаимоотношений сиблингов (братьев и сестер). Мы опишем здесь методику для практических психологов, помогающую установить наличие/отсутствие соперничества между братьями и сестрами. Сразу оговоримся, что данная методика является как бы ориентировочной. Она ни в коем случае не может использоваться для утверждения окончательного диагноза и должна составлять часть «диагностической батареи».

 «Сказки Дюсса (Десперт)» — проективная методика исследования. Она была предложена детским психологом Л. Дюссом в 1940 году и переведена на английский язык Десперт.
Тест переделан под диагностику взаимоотношений в семье сиблингов 6–11 лет.

 В этом возрасте дети охотно выдумывают различные истории и практически не умеют скрывать правду. Они достаточно ясно могут высказывать какие-либо нравственные нормы взаимоотношений («Девочек нельзя обижать», «Девочки послушные, а мальчики нет»), могут говорить что-то о своих сиблингах. Все эти возможности предоставляет методика «Сказки...».

Занятие с детьми не должно превышать 20 минут.

 Истории-сказки рассказываются испытуемому в определенном порядке, одновременно предъявляются иллюстрации. Испытуемый должен ответить на вопрос в конце каждой истории-сказки. Все ответы фиксируются в протоколе. Методика проводится индивидуально.
Результаты этой методики полезно сопоставить с результатами теста «Рисунок семьи», наблюдений за детьми и бесед с родителями. А качественный
анализ ответов может помочь вскрыть механизмы взаимоотношения сиблингов.

 Наблюдая за поведением сиблингов, зарубежные авторы (Абрамович Р., Кортер К., Данн Дж. и др.) установили наиболее типичные характеристики их поведения и распределили их на категории. Все поведенческие категории могут быть либо просоциальными (положительными), либо враждебными (негативными).

Инструкция

«Сейчас я расскажу тебе несколько историй. Ты внимательно их послушай. В конце каждой истории будет вопрос, на который тебе нужно ответить. Здесь нет правильных и неправильных ответов. Отвечай то, что первым приходит в голову».

Далее испытуемому рассказываются сказки в следующей последовательности: «Ягненок», «Проводы», «Песочный домик», «Прогулка», «Дурной сон», и показываются картинки к ним.

Таким образом, две первые сказки получаются как бы вводными в тему взаимоотношений детей в семье, две последующие — отражают эти отношения непосредственно, а заключительная сказка помогает уточнить выводы.

Ответы испытуемого заносятся в протокол

Обычно дети 6—11 лет сразу отвечают на поставленный вопрос. Редки случаи, когда ребенок может думать несколько минут (не понял, не услышал, проблемы в данной сфере отношений, вспомнил что-то похожее и др.). В таких случаях нужно немного подождать и повторить сказку. После этого испытуемый уже готов отвечать. Затруднения в выполнении задания могут испытывать дети с органическими повреждениями мозга и с различными отклонениями в развитии. Если после прослушивания первой сказки дважды испытуемый не может ответить на вопрос или говорит, что он не знает, что делать, лучше отложить диагностику на некоторое время или воспользоваться другими методами.

Полученные ответы распределяются по просоциальным (положительным) и враждебным (негативным) категориям (см. Abra-movitch R., Corter C., Lando B.)

Например, ответ «Согласится» по сказке «Ягненок» относится к просоциальной категории «Готовность делиться с сиблингом», а ответ «Обидится и не будет есть» — к враждебной категории «Ревность (борьба с сиблингом за внимание матери)».

СКАЗКИ

ЯГНЕНОК

 Жила-была овца со своим ягненком. Ягненок был большой и даже ел травку. Вечером мама давала ему немного молока, которое он очень любил (рис. 1). Однажды маме принесли другого, совсем маленького ягненка, которой пьет только молоко и еще не умеет есть травку (рис. 2). Тогда мама говорит старшему ягненку, что ему придется обойтись без молока, потому что у нее не хватит молока на обоих ягнят, и с этого дня он должен есть только травку.

Как поступит ягненок?

ПРОВОДЫ

Однажды родители, дедушка с бабушкой, тетя с дядей и все дети отправились на станцию, и один из них сел на поезд и уехал далеко-далеко и, может быть, никогда не вернется (рис. 3). Кто это был?

  

Рис.3

ПЕСОЧНЫЙ ДОМИК

Один мальчик построил из песка красивый домик, довольно-таки просторный, чтобы можно было играть одному внутри него. Он построил его сам и очень гордился этим. Сестра и попросила подарить ей домик, потому что он ей очень понравился (рис. 4).

Как ты думаешь, как поступит мальчик?

 

Рис. 4

ПРОГУЛКА

Эта сказка имеет два варианта — для мальчиков и для девочек.

Для мальчиков

Один мальчик пошел с мамой и папой в лес погулять, и они были очень довольны. Когда они вернулись домой, то увидели, что у сестры изменилось выражение лица (рис. 5).

Какое новое выражение лица у нее появилось и почему?

Для девочек

Одна девочка пошла с мамой и папой в лес погулять, и они были очень довольны. Когда они вернулись домой, то увидели, что у сестры изменилось выражение лица (рис. 6).

Какое новое выражение лица у нее появилось и почему?

 

ДУРНОЙ СОН

Однажды одна девочка неожиданно проснулась и сказала: «Я видела очень плохой сон про семью (рис. 7). Какой сон увидела девочка?

 

 Рис. 7

 

 

 

4.6.Резюме.

 Насилие в сказке столь же разнообразно, как и в жизни. Причин его появления несколько и большинство из них так или иначе связаны с обучением ребенка. Всего выдвигают пять взаимодополняющих версий:

 а. Гендерная теория гласит, что сказка, на примере ее героев, обучает мальчиков типичным формам мужского поведения, которое не мыслится без агрессивности.

 б. Функциональная гипотеза утверждает, что сказка (имеется ввиду сказки охотничьих народов) - это свод правил выживания в лесу и агрессия имеет к тому самое прямое отношение. Сказка не определяет общие направления мужского или женского поведения, как считают последователи гендерной теории, она содержит конкретные правила выживания равные как для мальчиков, так и для девочек.

 г. Психотерапевтическая теория сказки указывает на необходимость насилия в ее тексте. Это связано с тем, что ребенку необходима социализация. А без знания о том, что происходит в человеческом обществе она невозможна. И для того, чтобы подготовить его ко вступлению в этот жестокий мир, научить ориентироваться в кризисных ситуациях нужно обо всем заранее рассказать. Что, собственно, и делается с помощью сказки.

 д. Согласно теории инициации, сказка воспроизводит древний обряд посвящения ребенка во взрослые.

 е. Сторонники последней "бытовой теории" выдвигают предположение, что насилие в сказке - это отражение объективной реальности в мифологическом сознания человека. Общество жестко, говорят они, значит и сказка должна содержать в себе жестокость. 

 Мы узнали, что в сказкосложении задействованы архетипические представления об агрессии. Может быть, сам того не желая, рассказчик наделил многих злодеев или опасные ситуации в которые попадает герой, определенной символикой. Ее удалось выявить с помощью многолетней практики проективного анализа и зафиксировать в ряде конкретных визуальных признаков (оскал зубов, острые когти и тд.) Такие же признаки обнаруживаются и в сказках при описании насилия, ситуаций в которых оно происходит. Это лишний раз подчеркивает, что у всех людей есть некие унифицированные представления о том, что представляет собой агрессия (агрессивность). Люди научились с помощью "архаичных" символов агрессии присваивать тому или иному персонажу нужный эмоциональный статус, т.е. через внешность, облик героя указывать на то враждебен он или нет.

 Также, на основе текстологического анализа сказок мы рассмотрели классификацию встречающегося в них насилия.

 Помимо этого, оказалось, что насилие в сказках вовсе не бесполезно. Оно несет воспитательную функцию, принимая живое участие в становлении и развитии личности ребенка. Это еще раз подчеркивает востребованность сказки, несмотря на шквал критики обрушившейся на нее. Может и многим взрослым стоило бы поучиться у сказки добру. Ведь нередко предавших царевича братьев прощают и не расстреливают на воротах. А злой великан оказывается вовсе не тем за кого себя выдает. На самом деле он добрый и простодушный малый, который всегда поможет герою. И помните французскую сказку " Дракон из Тараскона", где чудовище безжалостно разрывало людей. Оказалось, что оно не было таким уж безжалостным. Просто люди боялись его и, если чего-то хотели, так только убить дракона. Но стоило в один прекрасный день деревенской девушке заговорить с ним, как все изменилось. "Бедняга! — кротко и нежно продолжала Марта [дракону]. — Я вижу, никто о тебе здесь не заботится. Ну-ка, садись рядышком и рассказывай обо всем, что у тебя наболело. Знаешь, у меня тоже бывали трудные минуты, когда я убегала от всех и бродила в одиночестве по берегу моря... С драконом произошло что-то невероятное: на его красные глаза навернулись слезы, он вылез из воды, уселся прямо перед девушкой и попросил: — Расскажи, что с тобой было там, на берегу этого моря...
И Марта принялась рассказывать. Она вспоминала свой дом и тех, с кем встречалась во время странствий. она говорила о неведомых краях и простых людях, об их заботах и радостях, о любви и надежде. Она говорила так спокойно и участливо, что ужасный дракон задремал у ее ног, как домашний котенок.
Рыбаки, пораженные этим чудом, бросились со всех ног в деревню, и вскоре все местные жители собрались на берегу реки. Каково же было их изумление, когда они увидели, что юная незнакомка смывает грязь с чешуйчатых боков чудовища. Потом она сняла свой поясок и обвязала им драконью шею, собираясь повести чудовище за собой, как ручное животное. Тогда толпа взревела и десятки кольев и топоров взвились над головами.
- Стойте! — закричала девушка. — Будьте благоразумны, больше он никогда не причинит вам зла!...
Но те, кто потеряли своих детей и братьев, свою лошадь, быка или овцу, те, кто долгие годы жили в страхе и унижении, уже не могли сдержать свою ненависть. Никто не слушал, что кричит им эта незнакомка. Разъяренная толпа напала на дракона, колья пронзали его грудь, топоры отсекали его конечности, и кровь Тараска заливала все вокруг, смешиваясь с бурной водой Роны...
И перед тем, как испустить дух, дракон с глубокой благодарностью посмотрел на девушку и сказал:
- С тобой я узнал, что такое добро, я почувствовал, что ненависть оставляет мое сердце, что мое дыхание становится чистым, а глаза нежными...
Еще минута, и я бы поверил, что могу стать красивым! Он рухнул на землю и больше не шевелился.
Огромные останки дракона толпа приволокла на центральную площадь в деревне, где они долгие дни выгорали под жарким южным солнцем, покуда не остался один скелет невероятной величины. Дети забирались внутрь этого скелета, поднимались на его хребет и скатывались по гладким ребрам; взрослые, озирая такую махину, только покачивали головой, а дерзкие юноши пробирались вечерами между его обнаженных зубов и пугали подружек, пуская дым из пустых ноздрей, некогда пылавших смертельным огнем... А пока народ веселился, празднуя свое освобождение, никто не обратил внимания, что юная Марта покинула, и навсегда ушла из этих мест, так же незаметно, как и появилась..."

 В заключении от себя хотелось бы добавить только одно - взрослые, внимательнее читайте сказки.