Медианасилие – это не только психологическая проблема, но также социальная и философская. Это проблема общества, принимающего эстетическую и инструментальную ценность насилия. Иначе трудно объяснить принятые модели воспитания, когда теленасилие будто бы скрывается от детей и почти одновременно, при достижении совершеннолетия, этим же детям разрешается пить, курить, смотреть в кинотеатрах порнографию, приобретать оружие. Клив Бернс как-то заметил: «телевидение - первая действительно демократическая культура, доступная каждому и полностью управляемая тем, что люди хотят. Наиболее ужасающая вещь - что именно хотят люди». И, несмотря на возрастающее беспокойство о психическом здоровье детей, программы телевещания с изображение жестокости создаются по желаниям широкой публики.
Первые попытки выявить влияние медианасилия на молодежную преступность относятся к началу 20 века. А.Лацис и Л. Кейлина в работе «Дети и кино» (1928 г.) указывают, что «наглядевшись в кино авантюрных картин, некоторые подростки перенимают приемы кинобандитов и предводителей шаек и переносят их в жизнь… Американские кинотрюки воспитывают русских хулиганов»[1]. Вопрос негативного влияния телевидения с тех пор обеспокоил множество исследователей. Большинство из них пришли к неутешительным выводам, которые выражены в словах Энна Ландерса, утверждавшего, что «телевидение производит [насилие]». Таким образом, телевидение стало рассматриваться в качестве одной из вероятных причин агрессии. И по мнению профессора Университета штата Айова Брэда Бушмана, «связь между телевидением и агрессией, а также снижением интеллектуального уровня у детей более доказана, чем связь между курением и раком».
Влияние телевидения трудно переоценить. Стремление подражать экранным героям не всегда связано только с проявлениями агрессии. Отдельные исследования позволяют увидеть, насколько заразительными могут быть телевизионные программы и фильмы. Так, согласно заявлению «Итальянского национального института здоровья» часто итальянские подростки начинают курить, чтобы подражать актерам и звездам телевидения. Эксперты заявляют, что итальянские телеканалы Rai, Mediaset, La7 и MTV показывают курящего человека каждые 32 минуты. Причем большинство случаев курения ассоциируется с позитивным героем, победителем[2]. Согласно исследованиям, проведенным в США, 38% американских подростков начали курить, копируя телевизионных героев[3]. Результаты исследований WisdomWorks Ministries показали, что 41% американских подростков либо читали, либо смотрели истории о Гарри Поттере. В результате этого 12% из них серьезно заинтересовались колдовством, а 66% опрошенных принимали участие в различных оккультных ритуалах[4]. Все сказанное говорит о том, что идентификация с виртуальными персонажами является неотъемлемым фактом нашей жизни. При этом подражание таким персонажам может приобретать самые различные формы, в том числе и насильственные, изучению которых и посвящена данная статья.
1. Основные подходы к проблеме медианасилия
Большая часть исследователей считает, что показ сцен насилия в фильмах и телевизионных программах может повысить агрессию зрителей[5]. И, если исследователи едины в этом мнении, то вопрос о причинах агрессии вызывает споры и разногласия в научной среде. Экранное насилие объясняется в рамках различных психологических школ. Перечислим их по порядку:
1. Бихевиористский подход представляет собой наиболее распространенную концепцию, призванную объяснить влияние медианасилия на человека. Особое внимание уделяется 2-м условиям. Во-первых, обоснованию того, что изображение насилия широко распространено на телевидении и пользуется успехом у зрителя. Во-вторых, доказательству наличия особых механизмов обусловливания реального насилия телевизионными сценами.
Первое условие подтверждено многочисленными статистическими исследованиями, доказывающими тезис о тотальной дегуманизации СМИ. Выводы подобных работ нередко содержат предположения о прямой зависимости насилия от числа показанных агрессивных сцен, которые, якобы, «запускают» или «включают» механизмы подражания. Значение статистических исследований явно переоценивается. Тем не менее, подобные работы достаточно полно отражают потребности общества в репрезентации насилия, а также фактическое количество просмотренных сцен жестокости.
Так, подсчитано, что «к окончанию начальной школы американский ребенок уже посмотрел 8 тысяч убийств и 100 тысяч актов насилия на экране, а к 18 годам – 40 тысяч убийств и 200 тысяч актов насилия»[6]. Отчет Национального института психического здоровья содержит данные, что к 16-летнему возрасту телезритель, вероятно, видел около 13 000 убийств (National Institute of Mental Health, 1982). Иные данные приводит Медицинский факультет Гарвардского университета. К 18-летнему возрасту, американский ребенок становится свидетелем 180 тысяч актов насилия на экране, из них примерно 80 тысяч составляют убийства. Очевидно, насколько различными данными оперируют Американская психологическая ассоциация, Национальный институт психического здоровья и гарвардские исследователи.
Компанией «Mediascope» в результате анализа сетки вещания было установлено, что 60% программ содержали сцены насилия (1998). «Национальное исследования телевизионного вещания» США 57% телевещания связало с демонстрацией насилия (1997). А. Федоров приводит данные, согласно которым, эпизоды с насилием присутствуют в сюжетах фильмов (90% – в США, 57% – в России), телесериалов (72%), детских сериалов (66%), видеоклипов (31%), передач, основанных на реальных событиях (30%), комедийных сериалов (27%)[7].
За один час просмотра, по различным данным, зритель видит от 3 до 100 актов насилия (Федоров, 2004; Gerbner et al., 1986; Willtams, 1989; Джонсон и коллеги, 2000). Максимальное число актов агрессии наблюдается с 18.00-20.00 часов (Федоров, 2004; Gerbner et al., 1986). Продолжительность среднестатистической сцены насилия составляет около 5-7 минут.
В ходе исследований российской прессы установлено, что публикации «МК» с мая 1997 по декабрь 2000 г. содержали: а) жестокие подробности криминального насилия – 63,93%; б) описание технологии совершения убийства – 36,07%; в) нагнетание чувства страха, беспомощности – 72,13%; г) циничный, кощунственный стиль изложения – 80,33%[8]. На телеканалах России обычно и агрессорами, и жертвами оказываются мужчины. Конфликты между ними на телеэкране носят предельно жесткий характер: 50% сцен - это убийства, 30% - драки или избиения. Женщины становятся жертвами в два раза, а агрессорами - в десять раз реже, чем мужчины [9]. Причем наблюдается явная диспропорция убийств в реальной жизни и на экране. Ученые из Университета штата Айова Б.Бушман и К. Андерсон подсчитали, что реальные убийства составляют 0.2% всех преступлений, совершаемых в США, однако убийства составляют половину всех преступлений, показанных по телевидению[10].
Данные, приведенные в статистических исследованиях, нередко разняться между собой, как можно было убедиться выше, в 20 и более раз. Частота медианасилия на телеканалах стала даже поводом для юмора. Американский кинокритик Майкл Медвед заметил, что американское телевидение стало самым страшным местом в стране и «если экстраполировать [телевизионную] статистику в реальную жизнь, то через 50 дней все жители США были бы мертвы».
Вторым условием бихевиористского подхода является существование механизма обусловливания реального насилия телевизионным. Представления о существовании подобного механизма отражены в понятии прайминга. Прайминг - это процесс в ходе которого агрессивно насыщенные мысли активизируют соответствующие чувства, образы и даже побуждения к действию. Такие мысли возникают при просмотре сцен насилия, повышая принятие сознанием деструктивных идей. Все эти процессы считаются преимущественно автоматическими, не подверженными когнитивному или эмоциональному контролю[11]. Это и есть теория когнитивных неоассоциаций Л. Берковица. Агрессивному праймингу могут способствовать несколько условий (Берковиц,1993;Hogben, 1998; Поттер, 1999; Malamuth, 1981; Signorelli, 1990):
· увиденное кажется наблюдателю проявлением агрессии;
· зритель отождествляет себя с агрессором (эксперимент Жака-Филипа Лейенса, Стива Пикуса, 1973);
· агрессивные поступки не изображаются в негативном ключе;
· потенциальный объект агрессии ассоциируется с жертвой агрессии в фильме;
· зритель не способен дистанцироваться от изображаемой агрессии;
· у зрителя наблюдается ослабление запретов на агрессию;
· зритель воспринимает мир как жестокое и ненадежное место;
· наблюдаемые события выглядят захватывающе и «реально».
Теория прайминга отчасти подтверждена в исследованиях, зафиксировавших, что просмотр жестоких фильмов внушал испытуемым агрессивные мысли (Бушман, Джин, 1990). Л. Берковиц обнаружил, что мальчики-подростки, видевшие, как и фильме кого-то сильно били, потом меньше сдерживали желание ударить человека, похожего на жертву из фильма (Berkowitz, 1964).
Схематично бихевиористскую модель можно представить следующим образом.
2. Теория социального научения в рамках бихевиоризма предполагает, что наблюдение сцен агрессивного характера может стимулировать процессы социального научения и приводить к освоению новых типов поведения[12]. Научение происходит посредством усвоения викарного опыта, который как бы замещает отсутствие соответствующего личного опыта.
Научение агрессии происходит при следующих важных условиях:
· Демонстрация наказуемости/ненаказуемости насилия. «В целом, как правило, наблюдение поощрения агрессии у других усиливает [враждебную направленность], а наблюдение наказания ослабляет тенденцию вести себя подобным образом», утверждает А.Бандура. К сожалению, результаты исследований свидетельствуют о том, что насилие больше поощряется, нежели критикуется. «Mediascope» приводит данные о том, что в трех четвертях случаев телевидение демонстрирует программы, в которых насилие не порицается[13]. Согласно другим источникам, 40% демонстрируемого насилия совершается «положительными героями» и не осуждается[14]. Национальное исследование телевизионного насилия 1997 г. (США) установило, что в 44% насилие изображалось оправданным. В каждом пятом фильме в России, показанном в вечернее время, не обнаруживается наказания антигероя, применяющего насилие[15]. Отмечено, что только 4% всех программ демонстрируют явное осуждение насилия (National Institute of Mental Health), а философский вывод, что зло способно обернуться еще большим злом, содержат лишь 15% программ[16].
· Демонстрация различных форм агрессии. Телевидение "учит" актуальным методам агрессии, а также способам рационализации и оправдания насилия.
· Демонстрация отсутствия последствий агрессии. Отсутствие негативных последствий агрессии может привести к недооценке результатов ее использования. По данным Б. Крэйхи, в 50% сцен насилия в США не показывалось никаких страданий и повреждений жертвы. В Великобритании эта цифра составляет около 20%. В результате метаанализа, проведенного Хогбеном, установлено, что взаимосвязь между телевизионным насилием и агрессией становиться сильнее, когда отсутствует изображение трагических последствий агрессии или оно дается неточно[17].
· Количество времени, проведенного за просмотром телевизора. Эта переменная также является важной для теории научения, поскольку систематическое и продолжительное восприятие сцен медианасилия с большей вероятностью повлечет использование агрессии в реальной жизни. Установлено, что к моменту окончания средней школы ребенок, который ежедневно смотрит телевизор несколько часов, более склонен к агрессии[18]. Аналогичные данные приводит исследовательская группа Nielsen Media Research[19]. Критический показатель времени, проведенного у телевизора, оценивается различными исследователями от трех, четырех и более часов в день (Джонсон и коллеги, 2000; Зиммерман, 2005). Преодоление этого предела у детей и подростков положительно коррелирует с их дальнейшей криминализацией и агрессивностью.
· Подкрепление агрессии в реальной жизни означает демонстрацию допустимости подобного поведения авторитетами (взрослыми), собственный удачный опыт применения насилия и проч. Проведенные Бандурой и Россом эксперименты показали, что дети склонны имитировать то поведение, которое получило в их глазах положительное подкрепление (эксперименты с куклой Бобо). Иначе говоря, в данном случае, имеет место оперантное научение агрессии. Но даже только наблюдение агрессивного поведения может привести к освоению такого типа поведения, даже если оно не было ничем подкреплено[20].
Помимо прочего, к условиям научения агрессии можно отнести формирование культ силы, отождествление себя с агрессивным персонажем, а также неразвитость социальных умений и навыков, влекущая использование агрессивных сценариев.
Теория социального научения не предполагает обязательной детерминации насилия агрессивными телевизионными сценами. Вместе с тем, определенные обстоятельства в совокупности с усвоенными агрессивными навыками могут повлечь за собой агрессию. Данная теория может быть отражена в следующей схеме:
3. Психофизиологические теории утверждают, что причина возникающей от телепросмотров агрессии заключается в гормональных изменениях, происходящих у зрителя. Условно психофизиологические теории можно разделить на несколько подгрупп:
Психофизиологические акценты в теориях социального научения и бихевиористских концепциях. Особого внимания влиянию гормонов не уделяется, тем не менее, гормональное развитие считается одним из условий, сопровождающих освоение подростками враждебных форм поведения.
Теории физиологической зависимости особый акцент делают на формирующихся потребностях ребенка в телевидении. Считается, что при просмотре сцен агрессии ребенок испытывает потрясения, сопровождающиеся выбросом различных гормонов (адреналин, норадреналин, эндорфины и проч.). Эмоциональные потрясения, переживаемые ежедневно, адаптируют организм индивида к повышенному содержанию гормональных веществ в крови. Со временем, когда телевизор перестает приносить удовольствие, начинается поиск замещающих форм поведения для поддержания требуемого гормонального уровня. Ребенок начинает заниматься подстрекательством, провоцированием агрессии. Так, было замечено, что дошкольники, которым по вечерам разрешали смотреть боевики, в 2,8 раза чаще использовали агрессию для разрешения спорных вопросов во взаимоотношениях с другими детьми, по сравнению с теми, кому перед сном читали сказки[21].
Теории ситуативных гормональных изменений исходят из предположения, что агрессивные сцены не вызывают физической зависимости, но могут на короткое время изменить выработку того или иного гормона. Вследствие этого, возможность агрессивного поведения существенно возрастает. Эксперименты О. Шультхайсса показали, что при просмотре кинофильмов у людей изменяется уровень половых гормонов. Так, было отмечено, что мелодрамы с участием К. Иствуда снижают уровень тестостерона, а значит и агрессивность у мужчин. Криминальные драмы и боевики действуют на людей иначе. Например, при просмотре «Крестного отца 2» уровень тестостерона в крови мужчин повышался практически на 30%[22].Руководитель исследования профессор Университета Мичигана О. Шультхайсс по окончании исследования заметил: «Если вы хотите получше узнать человека, присмотритесь к его видеоколлекции».
Еще одно исследование было проведено группой итальянских ученых университета Флоренции. Эксперимент был направлен на выявление действия телевизора как источника света и радиации (Сальти, Таркуини, 2004). В результате оказалось, что просмотр телевизора ведет к уменьшению в крови детей гормона мелатонина. Одним из свойств мелатонина является повышение устойчивости к психо-эмоциональному стрессу, выступая в этом плане как универсальный адаптоген. Пониженный стрессовый порог, характеризующийся снижением уровня мелатонина, а также наблюдение в данных условиях сцен жестокости могут, по нашему мнению, оказать влияние на агрессивность подростка[23].
Таким образом, психофизиологические теории постулируют зависимость агрессии от гормонального состояния человека, которое, в свою очередь, частично формируется под влиянием сцен жестокости, физических параметров (облучение) и тд. Наблюдая за медианасилием, человек повышает вероятность собственного агрессивного поведения.
4. Психоаналитические теории. Вопрос влияния медианасилия на поведение человека затрагивается и в психоанализе. Не стоит забывать, что фрейдизм сводит к минимуму воздействие внешних стимулов на формирование агрессии и считает ее инстинктом или гипотетической силой, изначально присущей человеку. Тем не менее столь интересная тема не могла остаться в стороне. Э. Фромм писал, что показ насилия на телевидении - это попытка компенсировать страшную скуку, овладевшую лишенным естественных человеческих связей индивидуумом. Он «испытывает пассивную тягу к изображению преступлений, катастроф, кровавым и жестоким сценам - этому хлебу насущному, которым ежедневно кормят публику пресса и телевидение. Люди жадно поглощают эти образы, ибо это самый быстрый способ вызвать возбуждение и тем облегчить скуку без внутреннего усилия. Но всего лишь малый шаг отделяет пассивное наслаждение насилием от активного возбуждения посредством садистских и разрушительных действий». Телевидение становится «генератором» насилия, которое выходит из экрана в жизнь[24].
С точки зрения психоанализа наиболее «опасное» время для усвоения моделей агрессии – это вечер. Именно, в вечернее время транслируется наибольшее количество сцен насилия. Как известно, в эти часы с увеличением усталости снижается уровень самоконтроля и критичности (состояние предсна), что обеспечивает принятие негативных образцов поведения. Более того, воспринятые в ночные часы модели могут «прорабатываться» в дальнейшем в сновидениях и усваиваться на уровне подсознания[25]. С другой стороны, в рамках психоанализа развивается идея катарсиса, согласно которой реальная агрессия человека изживается в ходе просмотра сцен экранного насилия.
5. Теория стимулирующего воздействия (Gunter, McAleer, 1997; Zillman, 1989; Mueller and others, 1983) объясняет агрессию, возникшую после просмотра сцен жестокости, а) усилием возбуждения человека, б) снижением чувствительности к страданиям жертвы, в) а также представлениями о допустимости насилия в межличностных отношениях[26]. В различных вариантах из данной теории могут быть исключены некоторые из представленных компонентов. В ряде случаев эти компоненты рассматриваются как самостоятельные подходы к объяснению влияния медианасилия (напр., снижение чувствительности к жертвам).
Сторонники теории стимулирующего воздействия утверждают, что высокий уровень физиологического возбуждения, вызванный просмотром сцен насилия, повышает склонность человека к агрессивному поведению. В то же время постоянное наблюдение сцен насилия повышает и закрепляет уровень возбуждения, а со временем влияет на его снижение (Averill, Malstrom, Koriat, Lazarus, 1972; Cline, Croft, Courrier, 1973). Дети, увлеченные медианасилием, обнаруживали более низкий уровень физиологического возбуждения в ответ на показ сцен насилия, а также оказались менее восприимчивыми к страданиям жертвы, чем контрольная группа детей. В связи с этим они стремятся к постоянному поддержанию этого уровня, вновь обращаясь к теленасилию и агрессии[27].
6. Недифференцированные теории включают ряд концепций, которые не относятся к вышеуказанным. Так, теория закрепления отказывает телевидению в способности учить агрессивному поведению или провоцировать его. Оно может лишь закреплять существующие у зрителей враждебные установки и образцы поведения. «Поскольку большинству людей склонность к антисоциальному поведению не свойственна, то, как полагают сторонники теории закрепления, экранное насилие не оказывает на них никакого воздействия. К подверженному негативному влиянию меньшинству относятся индивиды, не вовлеченные в стабильные интенсивные межличностные отношения и в систему эффективного группового контроля, а также не отличающиеся сформированными, устойчивыми образцами поведения»[28].
Теория криминального гипноза предполагает, что на время телетрансляций психика человека становится предметом общественно опасного психического воздействия - гипноза[29].
2. Влияние СМИ на криминализацию молодежи.
Отдельные исследования, а также сообщения, поступающие из средств массовой информации, позволяют говорить о том, что вопрос о влиянии масс-медиа на криминализацию молодежи вполне актуален. Большая часть исследований посвящена выявлению корреляции агрессии с уровнем потребления медианасилия. Вуд, Уонг и Чачере в 1991 г. рассмотрели результаты 23 экспериментов, в которых участвовали дети и подростки, и заключили, что «изображение насилия в средствах массовой информации усиливает агрессию детей и подростков при их взаимодействии с незнакомыми, одноклассниками и друзьями»[30]. Результаты метаанализа, проведенного Пейк и Комсток, включающего обзор 217 исследований, опубликованных с 1957 г. по 1990 г., оказались похожими. В результате метаанализа Хогберна (1998) была выявлена умеренная, но убедительная взаимосвязь между наблюдением медианасилия и агрессивным поведением[31]. В сборнике «Насилие в СМИ» под редакцией К. Вексера (С. Wekesser), приводятся данные о том, что из 85 исследований медианасилия только в одном не было выявлено связи между теленасилием и реальным насилием в обществе, и это исследование было оплачено телекорпорацией NBC. По некоторым оценкам, вклад телевидения в увеличение склонности к насилию оценивается не более чем в 5%[32]. Согласно другим исследователям, величина эффекта последующего агрессивного поведения составляет от 5 до 15% (Comstock Paik, 1994).
Стойкая связь между криминализацией населения и появлением телевидения была зафиксирована в ряде исследований. Так, было установлено, что в 2 раза выросло число убийств в период наиболее бурного развития телевидения в 60-е годы в США и Канаде. Аналогичный эффект последовал за возникновением национального телевещания в Южной Африке, где телевидения не было до 1975 года (Williams,1986;Centerwall,1989)[33]. Сравнительное исследование Польши и США, проведенное в 1980 г. показало, что Польша на тот момент имела наименьший процент преступности. Тогда она находилась на предпоследнем месте по числу использования телевизоров; на последнем месте по числу показа сюжетов агрессивного содержания и по проценту показа фильмов или сюжетов, связанных с насилием. США, которые в 1980 году являлись рекордсменом по преступности, имели наивысший процент содержания сцен насилия в телевизионных программах[34]. Таким образом, прослеживается четкая зависимость - уровень преступности в той или иной стране возрастал через 10-15 лет после появления в ней телевидения[35]. Подобные выводы подтверждались не всеми исследованиями. Хеннинген с коллегами сравнили уровень преступности в американских городах с наличием или отсутствием телевидения в период с 1949 и 1952 гг. Они обнаружили, что введение телевидения не привело к повышению уровня насильственных преступлений[36].
С другой стороны, социолог Д.Филипс установил связь между боями боксеров-профессионалов и уровнем убийств. Это послужило основанием для заявления о том, что «СМИ действительно провоцируют агрессию в реальной жизни». Суть наблюдения заключалась в том, что на протяжении нескольких дней, после широко освещавшихся телевидением поединков, в США отмечался рост числа убийств. Если проигрывал белый боксер, увеличивалось число убитых белых американцев. Если поражение терпел чернокожий спортсмен, то возрастало число убийств чернокожих.
Выводы различных работ и практические исследования убедительно говорят о том, что длительная экспозиция насилия по телевидению может приводить к: а) увеличению агрессивности поведения; б) уменьшению факторов, сдерживающих агрессию, в) притуплению чувствительности к агрессии; г) формированию образа социальной реальности, на котором основываются многие из таких действий; д) виктимизации зрителя.
Выделяют следующие основные способы негативного воздействия телевидения на общественное сознание[37]:
· призыв к применению насилия, беспричинной агрессивности по отношению к себе подобным или «инициация агрессии»;
· излишне детализированная демонстрация насильственных актов расправы над жертвами преступлений;
· намеренное акцентирование внимания аудитории на жестоких, насильственных действиях как норме повседневной жизни;
· культ грубой силы в СМИ, создание жестокого образа супергероя, пренебрегающего выбором средств для достижения поставленной цели;
· описание технологии криминальной агрессии;
· нагнетание чувства страха, беспомощности, размывание установок на борьбу с преступностью;
· стирание грани между нравственным и безнравственным в межличностных отношениях.
Отношение подростков к насилию на экране в целом скорее положительное. Опрос 1152 школьников Москвы, проведенный центром социологии образования РАО, показал, что около трети подростков (30,8%) считают, что в телетрансляциях «слишком много» сцен насилия. Практически столько же (31,6%) думают, что эти сцены существуют «в допустимом количестве». Остальные 37,6%, вообще «никогда не задумывались» над этим вопросом[38].
Удовольствие от сцен насилия испытывают 10,9% опрошенных и, наконец, тех, кто «специально выбирает передачи с большим количеством насилия» — 2,8%[39]. К.А. Тарасов приводит сведения о 6% российских подростков, считающих, что жестокие фильмы учат, как нужно овладевать искусством насилия. В крайней форме эта позиция выражена в следующей записи, оставленной в анкете: «Жизнь жестока, и чтобы выжить, надо быть таким же. На земле нет правды и честных людей»[40]. Отмечено также, что у 39-43% подростков, склонных к хулиганским поступкам и участию в драках, насилие на экране вызывает положительные эмоции[41]. Таким образом, 3-11% подростков тяготеют к регулярному потреблению медианасилия. Эти данные сопоставимы со сведениями о ролевой идентификации подростков. Среди российской молодежи 8,3% идентифицируют себя с агрессором, 11,8% с жертвами[42].
Приведенные сведения говорят о том, что увлечение натуралистическими сценами насилия имеет прямое отношение к процессу получения удовольствия, и нередко к идентификации с агрессором[43].
Воздействие медианасилия на подростковую преступность может проявляться в нескольких формах:
a. нелинейное воспроизведение агрессии - наблюдение агрессии повышает вероятность общей криминализации несовершеннолетних;
b. линейное воспроизведение агрессии - демонстрируется поведение, представляющее собой прямую имитацию наблюдавшегося на телеэкране (патологическая, умышленная);
c. косвенные влияния (снижение сопротивления со стороны жертв насилия, виктимизация населения).
Во-первых, наблюдение агрессии повышает вероятность общей криминализации несовершеннолетних. Это означает, что подросток не обязательно будет копировать увиденное насилие. Достаточно того, что антиобщественное поведение несовершеннолетнего сопровождается или предваряется активным просмотром телепередач преимущественно со сценами насилия. Вопрос о том, что изначально агрессивные дети могут предпочитать передачи с насилием, и по сей день остается дискуссионным.
Социологические опросы российских подростков показывают, что телевидение является основным источником информации о противоправных действиях несовершеннолетних. 81 % законопослушных подростков, 62 % состоящих на учете и 50 % учащихся закрытых спецшкол, по их словам, черпают информацию о молодежной преступности именно из телевизионных программ и фильмов[44]. В опросах американских заключенных США 63% из них заявили, что совершили преступление, подражая телевизионным героям, а 22% переняли из передачи телевидения «технику преступления»[45]. По данным Дж. Кэнтор 51% несовершеннолетних преступников назвали своим любимым фильмом картину, содержащую сцены насилия.
Связь преступного поведения подростков и предпочтения сцен жестокости стала предметом нескольких научных исследований. Так, группа американских учёных во главе с профессором Колумбийского университета Джеффри Джонсоном с 1975 по 2000 год обследовали более 700 семей, проживающих в Нью-Йорке. Через 25 лет молодых людей попросили заполнить анкету, в которой предлагалось ответить на вопросы об их склонности к агрессии. Данные анкет были сопоставлены с криминальной статистикой. Группа Джонсона пришла к выводу, что 45% из тех молодых людей, кто в возрасте 14 лет смотрел телевизор больше трёх часов в сутки, склонны к насилию, а 20% - опасны для общества и готовы совершить преступление[46]. К подобным выводам, в более ранних исследованиях, приходят Эрон и коллеги. Они обнаружили значительную связь между количеством программ, показывающих насилие, которые смотрели дети в восьмилетнем возрасте, и вероятностью того, что они будут обвинены в серьезном преступлении в возрасте 30 лет. 22-летнее наблюдение за 875 американскими подростками, оконченное в 1984, показало, что мальчики, явно увлеченные насилием по телевидению, рисковали в 4–5 раз чаще оказаться за решеткой, чем их сверстники, не увлекавшиеся телевидением[47].
Английский ученый Уильям Бельсон изучил 1565 лондонских мальчиков. Те из них, кто смотрел значительное количество передач, содержащих сцены насилия (особенно реалистическое, а не мультипликационное) совершали почти вполовину больше правонарушений в течение последних шесть месяцев[48].Фредерик Циммерман из Университета Вашингтона в Сиэтле обнаружил, что дети, которые в четырехлетнем возрасте смотрят телевизор около 3,5 часов в день, вероятно, имеют шансы стать хулиганами на 25% выше, чем те, кто мало смотрел телевизор[49]. Это объясняется не только влиянием телевидения, но педагогической запущенностью и дефицитом родительского внимания. Выводы исследования, которое провели Хит, Крутшнитт и Уорд частично перекликаются с выводами Циммермана. Было установлено, что чрезмерное увлечение детей просмотром передач со сценами насилия было связано с совершением в дальнейшем насильственных действий только при условии жестокого обращения с ними родителей[50].
Таким образом, насилие на телевидении является одним из условий становления агрессивной личности. Оно не принимается как руководство к действию, но, входя в дом, убеждает детей в ничтожности человеческой жизни.
Во-вторых, преступления могут быть имитацией увиденного насилия. Это феномен подражания, имитации, а подобные правонарушения, совершенные фанатами фильмов, называются – «copycat crimes» или преступления-имитации.
Примеров подобных преступлений достаточно много. Как правило, они совершаются через короткое время после показа сцен насилия на телевидении и резко снижаются примерно через четыре дня после освещения провоцирующих сообщений[51]. Лабораторные эксперименты показали, что эффект от наблюдаемого насилия длится около часа (Бьювиник, Берковиц, 1976; Уилсон, Капитмен, 1982). В ряде случаев временной интервал между показом насилия и его имитацией достигал нескольких месяцев. В этой ситуации агрессия носила инструментальный характер. Например, два преступника из штата Юта, США трижды видели фильм «Magnum Force», где женщину убивают с помощью едкой моющей жидкости «Драно». Меньше чем через месяц они воспроизвели в реальной жизни содержание сцены убийства, отравив трех человек с помощью «Драно»[52].
Все имитационные действия можно разделить на несколько групп: а) патологические (воспроизведение сцен агрессии, вызванное психическим отклонением), б) типичные (воспроизводятся отдельные компоненты агрессивных сценариев в контексте социальных отношений не отождествляемых с фильмом), в) казуальные (не являющееся преступлением воспроизведение сцен насилия при отсутствии понимания его общественной опасности).
Отличительной чертой патологических имитационных действий является то, что насилие совершается с особой жестокостью, копируются методы и способы совершения насилия, более того, акт насилия происходит в рамках социальных отношений отождествляемых с сюжетом фильма. Подобное отождествление может быть вызвано психологическим расстройством агрессора. Майк Ибаньес в статье «Киллеры-имитаторы» приводит несколько примеров подобных преступлений. Тонда Линн Анзли застрелила свою домохозяйку, заявив, что та вступила в заговор с целью убить ее и что эта самая домохозяйка со своими сообщниками «совершила в "Матрице" множество преступлений». Фанат Нео Джошуа Кук, проживавший в городке Оактон, штат Вирджиния и увешавший все стены своей комнаты плакатами с изображениями героев «Матрицы», заявил, что он «находится в Матрице» и в феврале 2002 г. убил своих родителей. А что с поразительной одержимостью писал Ли Бойд Мальво - младший из двух скандально известных «вашингтонских снайперов» - на своих рисунках, сделанных в тюрьме? «Free yourself of the Matrix! » ("Выйди из под власти Матрицы!")[53]. В пригороде Филадельфии Оклине были арестованы трое подростков, которые планировали угнать машину, убить трех школьников, а затем открыть беспорядочную стрельбу по прохожим. Как сообщили в полиции, подростки пытались подражать герою фильма «Матрица» Нео. Один из арестованных - 18-летний Мэтью Ловетт - называет себя человеком со «сверхъестественной аурой»[54]. Кинолента «Крик» также нашла своих подражателей. В период с 2001 по 2003 гг. в Европе было зафиксировано, по меньшей мере, три убийства девочек молодыми людьми, ссылавшимися на то, что они являются фанатами и последователями «Крика».
Бесспорно, отличительной чертой патологического подражания является то, что насилие в реальной жизни становиться продолжением кинофильма, сюжеты которого были дополнены собственной болезненной фантазией.
Типичные имитационные действия с точки зрения уголовного права являются преступлениями. Они могут быть не менее жестокими, чем собственно патологические действия, последние, однако, не всегда могут получить легальную оценку, в связи с невменяемостью преступника. При типичных имитационных действиях преступник, хоть он и подражает увиденному на экране, но все же осознает характер своих действий и остается при этом вменяемым. В 2001 г. в Великобритании произошел подобный случай. Трое 16-летних подростков были признаны вменяемыми и осуждены за убийство 15-летнего подростка: на детской площадке была воспроизведена сцена из фильма «Бешеные псы». Школьники предприняли длительное жестокое нападение, причем один из мальчиков повторил сцену культового фильма, попытавшись отрезать жертве ухо при помощи разбитой бутылки из-под водки (The Independent, 2001)[55]. В Барселоне произошел случай, когда трое подростков, посмотрев телевизор, воспроизвели восхитивший их трюк. Поздно вечером они натянули через улицу пластиковую ленту и наблюдали, как она перерезала горло мотоциклисту. Он умер на месте[56]. В начале 2003 года два молодых американца убили свою мать и расчленили ее тело, чтобы избавиться от улик. В одном из эпизодов телесериала «Клан Сопрано», который любили смотреть убийцы, преступники действовали таким же образом[57].
Подражая фильму Оливера Стоуна «Прирожденные убийцы», молодая пара застрелила продавца небольшого магазина в 1995 году. Прообразы героев «Прирожденных убийц» - юные убийцы Чак Старквэзер и Кэролл Фьюгейт в свое время также решили претворить в жизнь несколько кинодетективов.
Кинопрокат фильма «Враги» (о мафиозных войнах) побудил 12 нью-йоркских подростков терроризировать посетителей городского метро. Этот же фильм стал одним из побудительных мотивов для двух вооруженных налетов в Калифорнии. Несколькими годами позже кинолента «Нью-Джек-Сити» о торговцах наркотиками вызвала вспышки насилия, стрельбу, бесчинства разъяренной толпы, были даже случаи убийств в кинотеатрах[58].
Российский фильм С. Говорухина «Ворошиловский стрелок», предположительно, стал руководством к действию для Андрея Кочетова, защищавшего честь своей 15-летней сестры, изнасилованной двумя молодыми людьми. Полгода подросток обдумывал, как отомстить насильникам, но воплотить в реальность задуманное ему не удавалось. Как-то Андрей, сестра и мать смотрели вечером известный художественный фильм «Ворошиловский стрелок». Именно эта кинолента побудила молодого человека к активным действиям. Следующим вечером Андрей, сжег обидчиков сестры в гараже[59]. Участились также случаи сообщений о преступлениях групп подростков после показа на канале РТР сериала «Бригада». Нападения «бригад» зафиксированы в Брянской, Курской, Карагандинской, Саратовской областях, Москве и тд. Порой имитация доходила до того, что подростки выбирали себе имена киногероев. Так, в Караганде, по сообщению пресс-службы ГУВД, группа подростков на берегу Федоровского водохранилища жестоко убила мужчину и женщину. Расследование показало, что преступление совершили трое несовершеннолетних. Все они увлекались сериалом «Бригада». Более того, молодые люди выбрали себе прозвища героев киноленты: друг друга они назвали Пчела, Космос и Саша Белый[60].
Казуальные имитационные действия представляют собой причинение вреда без преступного умысла, когда общественная опасность копируемого насилия недооценивается или не осознается в силу различных причин. Так, Группа 5-6-летних детей в г. Осло на лужайке недалеко от дома забила насмерть одну из подружек. Она в игре представляла ту черепашку-нинзя, которую в последней передаче все били[61]. Или дети в Уэльсе, которые после просмотра фильма «Гладиатор», воспроизвели некоторые сцены кровавой битвы. В результате одного 12-летнего мальчика пришлось отправить в больницу, потому что друг пронзил его двухфутовым копьем[62].
В-третьих, телевидение может оказывать косвенное влияния на жертв преступления, снижая, например, их желание наказать агрессора. Ярким примером послужит фильм, транслировавшийся телекомпанией CBS под названием «Кричи: Насилуют». «Его сюжет сводился к тому, что жертва изнасилования, пожелавшая выдвинуть обвинения против виновника, рискует подвергнуться тяжелым испытаниям, которые могут оказаться не менее мучительными, чем само изнасилование. В данном случае, насильник предоставил убедительные доказательства того, что его совратила сама женщина. В течение следующих нескольких недель резко снизилось количество обращений в полицию об изнасилованиях - очевидно потому, что жертвы, насмотревшись телевизора, боялись, что полицейские им просто не поверят»[63]. В данном случае насильственная преступность находила прямое подкрепление в подобном поведении жертв.
Не следует забывать, что фильмы могут также влиять на возникновение других форм аддиктивного поведения. Это может быть пристрастие к необоснованному риску, опасному для жизни, увлечение некоторыми формами асоциального поведения и проч. Например, после проката фильма «Форсаж», повествующего об уличных гонщиках, в Америке увеличилось количество аварий и автокатастроф с участием подростков, которые стали нарушать правила дорожного движения, подражая главным героям[64]. Популярный в США сериал «Кретин» вызвал волну подражаний абсурдным и нелепым выходкам главного героя. К примеру, 15-летний подросток решил повторить одну из сцен «Кретина». Он облил свои брюки спиртом и сел на костер. Его друзья, снимавшие сцену на видеокамеру, доставили «актера» в больницу. Другой случай закончился смертью 22-летнего парня, который установил стул в кузове движущегося грузовика, поджег его и попытался выпрыгнуть на ходу. Его друзья также снимали этот подвиг на видеокамеру[65]. Кинолента 1993 года под названием «Программа» содержала отрывок о том, как американские футболисты, ложившись на скоростное шоссе, воспитывают характер. Пятеро американских подростков независимо друг от друга попытались применить этот метод на практике. Трое из них погибли под колесами машин, двое получили тяжелые травмы[66].
Очевидно, что средства массовой информации, как и другие социальные факторы не могут не влиять на молодежную преступность. Вклад медианасилия в криминализацию молодежи можно оценивать по-разному и все же необходимо признать, что вклад этот существует. Разумеется, можно говорить о том, что больше 30% российской молодежи совершают преступления под влиянием кино и телепередач[67], но доказать эту связь очень сложно. Более того, обвинять фильмы и телепередачи в том, что они делают детей жестокими, все равно, что судить не преступника, а нож за убийство человека. Такая практика, конечно, была, но, увы, не в самые лучшие времена человечества.
3. Сценарная агрессия: интегративная модель.
В психологии и психиатрии неоднократно обращалось внимание на реакции имитации и подражания, связанные с деструктивным поведением. Это отразилось во введении таких терминов как «синдром Вертера», «синдром Вельда», «эффект Лары Крофт», возникновению теории скриптов Хьюсмена, сценарной концепции эффектов Л. Берковица и проч. Все указанные теории пытались объяснить, почему и каким образом человек подражает разрушительным действиям других людей или даже вымышленных персонажей. Окончательное терминологическое закрепление указанная проблема так и не получила, продолжая осмысляться в контексте различных понятий. Вместе с тем для описания подобных явлений могло бы быть использовано собирательное понятие «сценарная агрессия».
Сценарная агрессия – это воспроизведение образца какой-либо модели деструктивного поведения.
Интегративная модель предполагает многомерный подход к явлению сценарной агрессии. Этот подход учитывает связь агрессии с психологическими, психобиологическими, нейробиологическими, социальными, экономическими переменными. Д. Коннор отмечает, что «интегративных моделей, обеспечивающих высокую точность предсказания и приносящих реальную пользу при разработке лечебных и профилактических мероприятий… не существует». При этом, однако, построение подобных конструктов способствует «постепенному переходу в исследованиях агрессии от одномерных моделей главных эффектов к многомерным интегративным моделям»[68].
Таким образом, сценарная агрессия может быть представлена как сложное социальное и психологическое явление, обладающее рядом признаков. К ним относятся:
а. Физический признак указывает на то, что наиболее подвержены сценарной агрессии подростки и дети. Было обнаружено, что существует «сенситивный период», в течении которого индивиды особенно восприимчивы к воздействию медианасилия. Критический возраст «сенситивного периода», по нашим наблюдениям, составляет 3-10 лет, по данным Б. Крэйхи - 8-12 лет. Эксперименты Фредерика Циммермана с 4-летними детьми заставляют обоснованно сомневаться в нижних границах «сенситивного периода», предлагаемых Б. Крэйхи. Именно в этот период, согласно Хьюсману, происходит научение индивида моделям поведения, формирование и когнитивная оценка сценариев. Сценарием называют когнитивную структуру, в которой хранится знание человека об определенной поведенческой области. Немаловажную роль в сценарной агрессии играет интеллектуальный уровень подростка, который вполне может быть причиной социальной инвариантности, компенсации недостающих навыков и умений за счет наблюдаемых в масс-медиа форм поведения, а также убеждения в том, что насилие на телеэкране воспроизводит подлинную жизнь. Результаты некоторых исследований показывают, что агрессивные дети в сравнении со спокойными детьми, действительно считают, что увиденное на экране насилие отражает реальную жизнь[69]. Проблемы подобного искажения детского мировоззрения, безусловно, не могут остаться без последствий.
Таким образом, выявлено, что на индивидуальные различия в восприимчивости изображения медианасилия влияют различные факторы: половые различия - на мальчиков изображение насилия воздействуют сильнее, чем девочек; интеллектуальные способности - более развитые в познавательном плане дети подвержены влияниям в меньшей степени[70] и также возраст ребенка.
б. Психологический признак означает, что сценарная агрессия подростков реализуется в рамках нескольких поведенческих реакций и расстройств.
Во-первых, реакции имитации, которая проявляются в стремлении подростка «подражать во всем определенному лицу или образу... Причиной серьезных нарушений поведения реакция имитации может стать, когда примером для подражания служит антисоциальный «герой». Не случайно культ гангстеризма, насилий, убийств, грабежа, возвеличивание удачливого «преступника-супермена» в американском кино, телевидении, бестселлерах способствовал росту в США преступности малолетних»[71]. Особенно выражена реакция имитации, подражание асоциальным «героям» у подростков неустойчивого типа. По мнению К. С. Лебединской и соавт. (1978), это связано с тем, что среди них много инфантильных[72].
Во-вторых, реакции протеста, когда тяга к экранному насилию проявляет себя, если родители ограничивают доступ детей к жестоким телесценам, делая их тем самым более привлекательными. Психолог Е.Николаева отмечает, что демонстрация сцен насилия выступает в качестве катализатора агрессивного поведения лишь у фрустрированных детей.
В-третьих, нельзя не отметить, что расстройства поведения у подростков, по некоторым данным, повышают вероятность проявления сценарной агрессии. Д. Коннор отмечает, что специфические подгруппы несовершеннолетних могут быть более подвержены рискам, связанным с просмотром сцен насилия, транслируемых СМИ. Например, дети с разнообразными эмоциональными и поведенческими расстройствами, по-видимому, особенно уязвимы к влиянию теленасилия (Gadow Sprafkin 1993). Так, дети с синдромом дефицита внимания/гиперактивности (СДВГ), оппозиционно-вызывающими расстройствами (ОВР) и иными расстройствами поведения проявляли сочувственное отношение к агрессорам на экране. (Cathers, Vernberg, 1996). Нелинейное возрастание агрессии под влиянием сцен насилия может развиваться в рамках посттравматического стрессового синдрома. Так, согласно многочисленным жалобам учителей, после показа последствий терактов в Москве встречалось характерное для посттравматических нарушений в подростковом возрасте возрастание агрессии[73]. Исследования, проведенные в Швеции Ингой Сонессон, показали, что агрессия на телеэкране может вызывать детские страхи и быть причиной психологических травм (Sonesson, 1998).
в. Социологический признак обнаруживает связь сценарной агрессии с различными социальными условиями, такими как неблагополучная семейная обстановка, подкрепление агрессивных действий подростка, отсутствие приемлемой модели для идентификации. Это значит, что вероятность осуществления сценарной агрессии будет высока у детей, наблюдавших и испытавших на себе насилие в семье[74], реализовавших подобное поведение в собственной социальной практике и получивших положительный опыт. Немаловажное значение играет отсутствие воспроизводства социально приемлемых моделей поведения, которое должно регулироваться государственной политикой. У молодежи мало достойных примеров для подражания. Не менее важным социальным фактором является авторитет телевидения, предоставляющего сценарии деструктивного поведения. Без этого авторитета сценарии, представляемые СМИ, не пользовались бы успехом. Сегодня ситуация прямо противоположна. По данным газеты «Гардиан», телепередачи, музыка и журналы могут играть для подростков, жаждущих получить социальную информацию роль «супердруга». Веским аргументом в пользу авторитетности телевидения говорит и то, что СМИ оказывают на половое поведение подростков, по крайней мере, такое же влияние, как религия или взаимоотношения детей с родителями и сверстниками[75]. Kaiser Family Foundation в 2001 году выяснила, что 60% подростков больше доверяют медицинской информации, передаваемой по ТВ, чем мнению их лечащих врачей. В России, по данным американского агентства Ketchum, чаще всего подростки склонны верить телевидению и газетам (по 77 % опрошенных). Подобный авторитет телевидения можно объяснить влиянием нескольких факторов: с одной стороны, педагогической запущенностью детей, с другой, примером, который подают сами родители, неуемно потребляющие продукцию СМИ и культурной политикой государства.
Схема модели сценарной агрессии представляется такой:
Вместо заключения:
«Телевидение делает нас образованнее. При виде включенного телевизора я ухожу в соседнюю комнату и принимаюсь за чтение»
(Граучо Маркс).